Одна история в этой связи. Ко мне обратилась пациентка: несмотря на выдающиеся достижения в учебе, ей было трудно добиться значительного успеха в профессии. На терапии она рассказывала о том, что не может представить себя одновременно и в роли женщины, и в роли успешного специалиста. Затем она объяснила, что ей удалось преодолеть отвращение к коитусу, когда она начала «грязно выражаться»: она рассказывала любовнику свои фантазии о том, как его соблазняет «распутная и дурно пахнущая» незнакомая женщина. Она преподносила эти фантазии в виде историй, рассказывая их медленно, используя неприличные слова и непристойные сюжеты. И чем «грязнее» все это было, тем больше ее это возбуждало, и в итоге она испытывала оргазм, представляя своего партнера с другой женщиной. При этом она была привязана к кровати, абсолютно обездвижена и полностью подчинена партнеру. Но потом все это казалось ей ужасным, она чувствовала себя подавленной и недостойной нежности и любви.
В процессе терапии стало понятно, что фантазии этой женщины имели отношение к безразличной и отвергающей матери, которая вышла замуж по расчету за мужчину, которого презирала. Моя пациентка не считала себя достойной любви мужчины и фантазировала о своей матери, идентифицируясь с ней во время коитуса. Степень идентификации была такой, что она расщепила себя на двух женщин, живших внутри нее. Одна из них была недостойным существом, которое могло достичь оргазма через унижение, «занимаясь ненавистью», а не любовью. Другая была профессиональным ученым, обесценивающей и принижающей мужчин, а также неспособной получить удовольствие в близких отношениях с ними. Профессиональный успех бессознательно ассоциировался с убийством матери. Мать воспринималась буквально как «внутренний диверсант», который сводил на нет все усилия по достижению успеха. На примере этой пациентки хорошо видно расщепление на «либидинальное Эго» и «внутреннего диверсанта», описанное Фэйрберном (Fairbairn 1944; Фэйрберн 2006). Согласно его теории, ребенок вырабатывает подобный механизм, столкнувшись с несостоятельностью материнской заботы. В этом смысле, как замечает Сэйерс (Sayers 1986, р. 65), Фэйрберн возвращается к поздним взглядам Хорни (Horney 1939; Хорни 2009) на эдипов комплекс девочки, где она утверждает, что инцестуозная привязанность возникает у ребенка лишь в том случае, если родители настолько поглощены собственными интересами, что забывают об интересах детей.
Лаш указывает на приведенное Райх описание женщин, чьи матери относились к ним как к замене отсутствующих или неудовлетворяющих мужей. Они рассказывали фантазии-желания, восходящие к раннему детству, в которых они использовались в качестве отсутствующего материнского фаллоса. Одна женщина, актриса, описывала состояние эйфории, в которое ее приводило восхищение публики: «Сильное возбуждение разливается