Чикатило привели. Склонив голову, он подошел к жене, обнял ее и звонко поцеловал в шею, затем они отстранились друг от друга. Феня впилась в лицо мужа взглядом, которого тот не мог выдержать.
— Как ты себя чувствуешь, Андрей?
— Феня, Фенечка, вот как все обернулось! Ты всегда говорила, что мне нужно показаться врачу, но я тебя не послушался, я тебя не послушался.
Чикатило сжался, словно ожидая от нее удара.
— Это правда, — вмешался Яндиев, чтобы ослабить напряжение, и добавил, что Чикатило предстоит медицинское обследование.
— А как Юрка? — спросил Чикатило, назвав имя, которым всегда звали сына. Он говорил мягким, виноватым тоном, как бы сознавая, что любой вопрос, который он задает, ужасен уже сам по себе.
— У Юрки все хорошо, — сказала Феня, — только вот не слушается.
Яндиев подумал, что подробности о непослушном сыне, хотя сами по себе и не радуют, в основе своей могут сыграть положительную роль, как привычный предмет семейных разговоров. Яндиев знал, что на самом деле стоит за этим замечанием Фени: их сын был сейчас полон яростной ненависти по отношению к отцу и матери: «Если бы ты не вышла за этого человека замуж, он бы не был моим отцом!»
У сына есть подружка, он больше ее никогда не увидит, и впереди не светило ничего, кроме жизни, в которой ему придется скрывать свое происхождение. Дочь Людмила так никогда и не примирятся с тем, что человек, который ходил гулять с ее дочерью, уводил других детей в лес на лютую казнь.
Встреча была короткой — больше нервы Фени могли не выдержать. Но присутствие жены доставило Чикатило столько радости, что это укрепило в его мечтах о лечении и возможности в конце жизни все-таки соединиться с Феней.
Чикатило и Феня простились, как и при встрече, неловким объятием, — его глаза так и не отважились встретить ее взгляд.
— Алло, — сказал Костоев, поднимая телефонную трубку в своем кабинете в Ростове.
Звонок был от начальника конвоя, сопровождавшего Чикатило в Краснодарском крае на место преступления.
— Мы не можем найти труп. Использовали даже вертолет.
— Арестованный с вами? — спросил Костоев.
— Да.
— Дайте ему трубку.
— Я смотрел и тут и там, — жалобно сказал Чикатило, — но прошло уже столько лет, и они столько всего здесь понастроили…
— Слушай, ты, сукин сын! — заорал Костоев. — После всего, что я для тебя сделал, тебе лучше не возвращаться сюда без этого чертова трупа.
Он сразу бросил трубку, чтобы Чикатило не услышал, как он рассмеялся: сколько было черного юмора в его профессии, если ему пришлось приказывать людоеду, чтоб нашел останки, которые он же восемь лет назад закопал.