Арестованный должен понять, что их молчание не случайно. Это молчание служило как бы весточкой от следователя Костоева; то, что именно Костоев возглавлял расследование, не было секретом. А весточку следовало понимать так: дело, по которому вы арестованы, рассматривается как особо важное.
Но в то же время молчание давало арестованному шанс подумать, подготовить свою позицию, попытаться просчитать своего оппонента. Впрочем, пусть арестованный придумывает все что хочет. И так, и так выходило, что молчание милиционеров — это признак уверенности Костоева…
Все так же, в наручниках, его быстро провели в помещение Ростовского областного управления милиции на улице Энгельса. Там его сфотографировали — во весь рост, крупным планом, анфас, в профиль — слева, справа.
Слегка подавшись вперед, Костоев пристально наблюдал за арестованным. В голосе следователя звучала уверенность. Он задавал вопросы жестко, всем своим видом, всем своим поведением демонстрируя; с тем ужасом, который творил его собеседник, покончено.
— Фамилия и имя?
— Андрей Чикатило.
— Дата рождения?
— 16 октября 1936 года.
— Место рождения?
— Украина. Село Яблочное.
— Национальность?
— Украинец.
— Образование?
— Ростовский университет, филологический факультет.
— Член партии?
— Я… исключен…
Чикатило запнулся, замолчал, несколько раз глубоко вдохнул. Во всем этом, однако, пока не было ничего необычного. В основном же арестованный был спокоен.
— В каком году вы женились?
— В тысяча девятьсот шестьдесят… Я не помню, в каком точно…
Теперь замолчал Костоев. Если этот человек невиновен, он мог внезапно забыть, когда женился, пристыженный мыслью, что жена узнает о его аресте. С другой стороны, женитьба могла быть и некой болевой точкой для убийцы, который совершал преступления на сексуальной почве.
— Место работы? — спросил Костоев и предложил Чикатило перечислить все места, где тот работал последние двадцать лет. Где еще, где еще, где еще?
Самое важное сейчас — заставить Чикатило проникнуться ощущением значимости человека, который ему противостоит. Костоев знал, чего он стоит, и не скрывал этого — особенно сейчас, когда речь шла о такой нужной в данный момент цели, как устрашение подозреваемого.
Однако, когда подозреваемого вывели в большую шумную комнату, где к нему повернулись все головы, где на него нацелились фотокамеры и даже пишущая машинка прервала на минуту свой стук, он вовсе не казался запуганным. Был слегка ошеломлен, немного растерян, но вряд ли боялся того, что его тайна раскрыта.
После обыска (с раздеванием донага) и расспросов врача — теперь Костоев стоял в стороне, но не сводил взгляда с арестованного — Чикатило попросил отложить допрос до следующего дня, так как почувствовал себя плохо. Костоев просьбу удовлетворил.