. Иметь гордыню, чуждую суетности, - такая судьба нравилась Габриэль Витткоп и она не знала лучшего способа отблагодарить ее, чем держаться в стороне от скучных вещей, от всего, что казалось ей мелким. К счастью, недостатка в нескучных вещах в ее жизни не наблюдалось, и жить она тоже старалась нескучно - наблюдала за мертвецами и прокаженными, инвалидами и гермафродитами, рисовала гарпий и наделяла их собственным лицом, закладывала в церквях порнокартинки в молитвенники, одерживала победы и отвергала их плоды, притворялась одураченной и под таким прикрытием дурачила тех, кто думал, что одурачил ее. И наконец, притягивала к себе загадки,-точно так же, как разбрасываемое зерно притягивает к себе птиц. Этих саккумулированных волшебным образом загадок оказываются полны и ее поистине бессмертные книги, притягивающие к себе подобающих им читателей - сторонящихся, естественно, всего скучного, не замечающих, разумеется, всего суетного.
Габриэль Витткоп
(Нравоучительная сказка в назидание женщинам и девушкам, которые, успешно убив своих матерей, не проявляют затем находчивости)[2]
— Вы очень хорошо поступили, убив свою мать - пренеприятнейшую особу, - сказала фея, — и заслуживаете награду. Можете загадать три желания - на выбор.
С этими словами она схватила бутыль шампанского и сама налила себе, ведь феи везде чувствуют себя как дома.
— Вы так добры ко мне, - ответила молодая и красивая вдова-маркиза, - и я премного вам благодарна. Первое мое желание: пусть церковь монахинь Конца св. Иосифа растает, как сахар, с первым же ливнем.
— Будет исполнено, - сказала фея, блаженно улыбаясь, — но это желание свидетельствует о величайшей наивности. Неужели вы считаете, что монашки, которые никогда не скупятся в денежных вопросах, не отстроят тотчас же свой улей?
— Во-вторых, я хочу, чтобы мои экскременты впредь получили образ и подобие шоколадных человечков, крайне редкостных из-за своей дороговизны и лакомых для детей и богомольцев.
— Превосходная мысль! Это вызовет массу забавных недоразумений. А каково ваше третье желание?
— Пожалуйста, дайте немного поразмыслить, - погрузившись в раздумья, маркиза забыла о своих обязанностях радушной хозяйки, и фея сама налила себе восьмой бокал шампанского (в те времена бутылки были куда вместительнее, чем в наши дни).
— Я желаю, - наконец сказала красивая и молодая вдова-маркиза, — чтобы естество моего кузена, мальбезского каноника, коего я не выношу из-за лицемерно-немощного вида, внезапно вытянулось на семь локтей, превратившись в тощего неправедного змея, который начнет его чрезвычайно стеснять.