[Подпись:] Ж. Делоне, Г. Лене
«Внесудебное признание» Жиля де Рэ
Далее следует внесудебное признание Жиля де Рэ, обвиняемого, кое часто упоминаемо было, сделанное в присутствии помянутых сеньоров епископа Сен-Брекского, уполномоченного названными сеньорами епископом и наместником, в том, что к ведению церковному относится, и м-ра Пьера де Л'Опиталя, президента, Жана Лаббе, Ивона де Росерфа, дворянина, Жана де Тушронда, письмоводителя, и меня, Жана Пти, писца помянутого и нотариуса, намеренно направленных в положенные покои, кои помянутому Жилю в башне Тур-Нев в замке Нантском даны были, дабы он там обретался, отдыхал и спал во время процесса, против него начатого. Как сказано выше, помянутое признание было сделано по доброй воле, свободно и без принуждения в пятницу, и октября в день оный после полудня в помянутом году.
Вначале сказал он о похищении и убиении многих детей, о грехе похоти, содомском и против естества направленном, о способах, коими с жестокостью невероятной дети умерщвлялись, и в то же время о заклинаниях демонов, о жертвоприношениях и подношениях, обетованиях, кои он им давал, либо обязательствах, кои по отношению к ним заключал, либо об ином, о чем в первой статье или в последующих упомянуто, — во всем этом оный Жиль де Рэ, коего помянутый сеньор епископ Сен-Брекский и помянутый президент допрашивали, признался свободно, по доброй воле и раскаявшись, в их присутствии и в присутствии некоторых других лиц, сказав, что злонамеренно совершил со многими детьми преступления, грехи и злодеяния смертоубийства и содомии; равным образом признался он и в том, что заклинал демонов, коим приношения, жертвы, обетования приносил и с коими в обязательства вступал, а также в ином, в чем уже сознался в присутствии помянутого сеньора президента и некоторых других лиц.
Когда его помянутые преподобный отец и президент спросили о месте и времени, в каковые он начал грех содомский совершать, он ответствовал; в замке Шантосе; он заявил, что время точное не помнит, но начал он в том году, когда скончался дед его сеньор де Ласюз.
Далее, когда помянутый сеньор президент спросил, кто его подговорил на злодеяния оные и подучил, как их совершать, он ответствовал, что совершил он их и содеял, следуя своему воображению и мысли своей, а не чьим-либо советам, согласно своему собственному рассудку, стремясь лишь к наслаждению и плотским утехам, а не с какою-то иною целью либо намерением.
Помянутый же сеньор президент, удивившись, как он сказал, тому, что названный обвиняемый, по собственному своему желанию и не подстрекаемый никем, злодейства оные и преступления содеял, призвал вновь помянутого обвиняемого сказать, по каким мотивам, с какими намерениями и с какою целью повелел он помянутых детей умертвить, совершал с ними помянутые прегрешения, велел сжигать их трупы, и почему предавался он иным означенным преступлениям и грехам, настойчиво помянутого обвиняемого упрашивая, дабы тот самолично ему сие изложить возжелал с тем, чтобы совесть свою облегчить, каковая, по всей видимости, нечиста была, и благорасположение всемилостивого Господа Спасителя с большею легкостью обрести; тогда помянутый обвиняемый, негодуя на то, что его таким образом допрашивают и сие вызнать у него желают, изрек по-французски в адрес означенного президента: «Увы, монсеньор! Вы терзаетесь, и я вместе с Вами».