И, наконец, третье, эпический мир отделен от современности так называемой «абсолютной эпической дистанцией». Скорее всего, именно поэтому автор отказался от связи эпопеи с событиями современной Л. Толстому Крымской войны, как предполагал сделать еще в самом начале своей работы. Современность показалась писателю уж слишком мелкой и конкретной по сравнению с теми легендарными для россиян событиями, которые нашли свое воплощение в эпопее «Война и мир».
Мифологическая цикличность у Толстого проявляется не только на глобальном или космическом уровне, но и в частной жизни. В связи с этим обратим внимание лишь на тот факт, что все так называемые благородные и любимые герои писателя на самом деле лишь совершают цикличное развитие от некой забытой еще их предками простоты к интеллектуально-духовной рафинированности, а затем назад – ко всеобщему и универсальному опрощению, в котором может быть заключена единственная правда и в котором только и существует бог как воплощение роевого всеобщего начала. Хочется напомнить об округлости Платона Каратаева, о метафоре некоего свернувшегося и напрасно вращающегося винта, которая возникает в сознании Пьера Безухова, когда он после дуэли с Долоховым оказывается на постоялом дворе в Торжке, а также об особой любви Л. Толстого на разных этапах жизненного пути своих героев возвращать их, словно по кругу, на прежнее место и к прежним ощущениям: князь Андрей и разоренные Лысые Горы, Богучарово и небо Аустерлица.
Известно также, что произведения, которые вдохновили великого писателя на создание своей эпопеи, это «Илиада» Гомера и Библия. Именно оттуда Л. Толстой черпал вдохновение и воспринимал особое мироощущение с его целостностью и цикличностью, которое непосредственно было связано со всей грандиозностью замысла.
Но если говорить о предании, последствия которого должны были отразиться на судьбе целого народа или эпохи, то мы неизбежно должны упомянуть о таком мифическом архетипе, как битва, в которой лицом к лицу должны встретиться все противоборствующие силы.
В соответствии с этим Толстой вносит указанный архетип в само название. Битв в романе немало, и среди них есть самое главное сражение – это Бородино. Его описание составляет почти весь третий том, и если рассматривать сражение только с исторических позиций, то любой исследователь в данном случае просто зайдет в тупик, столкнувшись уже с авторским субъективизмом, например, при описании диспозиции русских войск.
Но прежде чем рассматривать мифологический аспект всех военных сцен в произведении Толстого, нам следует вновь вернуться к творчеству английского писателя.