Монашеская жизнь Западной Европы зародилась еще на закате Римской империи, и основоположником ее был Антоний – первый монах, основатель уставной монашеской жизни.
Со временем правила монашеского жития, которые диктует устав, перестают быть внешними требованиями. Как считает А. Демустье, «личность монаха достигает свободного и истинного самовыражения благодаря монастырскому богослужению и совместному совершаемому в безмолвии труду; безмолвие это раскрывает взаимное общение, так как именно в безмолвии каждый поистине общается с другими. Отныне благодаря личному обращению в монахе раскрывается иное, более истинное и более реальное измерение его индивидуальности, то измерение, какое он получает от Господа через своих братьев. Иными словами, он в полной мере становится самим собой как член единого тела… И община, и каждый ее член становятся живым образом Евангелия, и в силу этого община становится общиной апостольской… Из этого следует, что подобная форма подвижнической жизни выявляет вселенский характер братства сынов божьих – братства, которое рождается не от плоти и крови, но от призыва Христа. Всякий, и даже наиболее созерцательный по своему уставу, монастырь есть оплот апостольства и свидетельство о грядущем Царствии Божьем».
Получается так, что своим странным поведением М. Лютер лишь подтвердил мысль о том, что он не смог отказаться до конца от индивидуалистического начала, не смог войти в логику апостольской жизни. Более того, именно это индивидуалистическое начало привело его к тому, что он создал совершенно новый тип религии, в которой немалую роль начал играть рационально-индивидуалистический аспект.
Следует отметить, что в средневековой теологии всегда достигалась спасительная гармония между Разумом и Откровением. И именно этой проблеме были посвящены труды таких богословов, как Аверроэс и Иоанн Жоденский. Историческое значение Св. Фомы Аквинского заключается в том, «что он был первым средневековым мыслителем, который добрался до корней этого затруднения».
Лютер же буквально взорвал подобное равновесие и подчинил откровение Разуму, тем самым открыв широкую дорогу для всякого рода спекуляций относительно диалектики Добра и Зла.
По А. Л. Чижевскому, неожиданное распространение идеи лютеранства можно отнести к разряду так называемого «эпидемического распространения». Сюда относятся многие научные, литературно-художественные, бытовые представления, религиозные, политические учения и т. д., которые неожиданно вызывают повальные умственные движения и «могут быть причислены к собственно психическим эпидемиям».