– Нет. – Я глубоко-глубоко втягиваю воздух и перехватываю его руку. Уилл застывает, а я отстраняюсь и рассерженно поджимаю губы. – Мне наплевать на тебя.
– Ты не умеешь врать.
– Мне наплевать на тебя!
– Повтори это еще раз, и, возможно, только возможно, ты сама в это поверишь.
– Перестань! Ты не должен быть здесь. Вызови такси и отоспись. У тебя в голове кавардак.
– Зачем мне такси? Я приехал на машине.
– На машине? – Я скрещиваю руки на груди. – И ты сядешь за руль в таком состоянии?
– Тебе же наплевать на меня. – Он ухмыляется и не спеша направляется в сторону «Доджа». Я округляю глаза от ужаса.
– Уилл! Чертов идиот, что ты делаешь?
Он не отвечает и идет дальше, а я мнусь возле входа в галерею и понятия не имею, что мне делать. Дьявол! Я срываюсь с места и бегу за Гудменом, прокручивая в голове самые страшные ругательства. Во что я ввязалась?
Будто фурия, я налетаю на парня сзади и ударяю по спине, когда он открывает дверцу с водительской стороны. Уилл оборачивается, а я хватаю его за ворот куртки.
– Ты сейчас же отдашь мне ключи от машины, понял?
– Ого, – присвистывает он, – ты нравишься мне в гневе, птенчик.
– Я не шучу.
– Я тоже.
– Отдай ключи!
– Нет! – Он ухмыляется, а меня тошнит от запаха алкоголя. Когда он успел выпить? Зачем? – Я так и не доехал до Нью-Хейвена.
– Нью-Хейвена? – переспрашиваю я удивленно. – Что ты там забыл?
– Отца.
– В смысле?
– В прямом. – Он хихикает, а я недоуменно смотрю на него.
– И что мистер Гудмен делает в Нью-Хейвене?
– А разве я сказал что-то о мистере Гудмене? – шепчет он и глядит на меня глазами, полными безумия, отчаяния и ужаса.
– Не понимаю.
– Зато я всё понимаю, – едва слышно говорит он и пытается открыть дверь машины, но я хватаю его за плечи и тяну на себя. Он не сопротивляется. Парень вялый, да и на ногах стоит еле-еле. Я приближаюсь к нему.
– О чем ты говоришь?
– Ни о чем.
– Уилл, объясни мне.
– Я уже всё сказал. Я должен ехать.
– Нет, Уилл, что ты сказал о своем отце? Зачем? Это неправильно. Дрейк, он ведь замечательный, он…
– …не мой отец.
Я отступаю. Внезапно мне становится больно, и я хватаюсь руками за живот.
– Такого быть не может!
– Я тоже не поверил. А потом – вух! Жизнь такая подлая тварь, Реган. Она таится в уголке и ждет, пока ты пробежишь мимо. А затем впивается зубами в твою глотку.
– Ты ошибаешься.
– Думаешь? Мой настоящий отец двадцать три года прохлаждается в Нью-Хейвене, а моя мама всё это время вешала мне лапшу на уши.
– С чего ты взял?
– Прикинь, она сама мне сказала. – Он опирается спиной на крыло автомобиля и закрывает ладонями лицо. – Порадовала на выпускной. Решила честной быть.