Значит, и любви нет.
Тогда что заставляет эту девушку сжимать руку этого парня? Что заставляет их быть здесь, а не где-то в другом месте? Не бывает такого, чтобы люди взяли и с ума сошли. Все. Вместе. Одновременно. Всем этим чертовым миром, будто бы сговорившись.
И тут я понимаю, что именно так меня испугало. Люди твердят о любви, у них ни от чего так глаза больше не горят, только от нее. А я никогда не испытывала этого. Я не любила. Я видела, как больно моей маме, и я закрылась в себе, как закрываются не на время, а навсегда двери и окна. Замуровала себя в собственном мире. Ледяная. Черствая.
И одинокая.
– Глупости, – ворчу я и нервно ковыряю землю.
Как мой отец любил мою мать? Он определенно любил ее бить, пиво любил и бар любил. Но любовь как чувство к человеку, как желание сойти с ума по одной улыбке, по одному лишь прикосновению – что моему отцу об этом известно?
Как и мне – ничего.
Я заправляю волосы за уши и протяжно вздыхаю. Тень от деревьев падает на лицо, ветки хрустят, покачиваются от ветра, и ночь пробирается внутрь меня, вдохновляя на те мысли, которые утром даже в голову не придут.
Внезапно я слышу чьи-то всхлипы. Оглядываюсь, вытягивая шею.
Из палатки доносятся звуки гитары, барабанов, по навесу носятся яркие пятна от светомузыки. И кажется, что я здесь одна, наедине с собственным безумием, но нет. Я замечаю в кустах еще одного человека.
– Эй? – Я делаю несколько шагов в глубину зарослей. – Что-то случилось?
Уже через пару секунд лунный свет освещает мокрое от слез лицо пухлой невесты. Я приближаюсь к ней уверенно, но затем застываю в нерешительности – чего она ревет? Что уже успело приключиться?
– Ты в порядке?
Невнятно пробурчав что-то, девушка отворачивается. Мне вдруг становится не по себе, будто это я ее обидела.
– Что с тобой? Нашла где разгуливать в платье.
– Какая разница!
– Это ты мне скажи, я в свадьбах поменьше тебя понимаю.
Девушка переводит на меня блестящие от слез глаза и делается еще более жалкой. Неохотно кладу ладонь на ее плечо.
– Что случилось?
– Это ты пела на сцене?
– Ну да.
– И почему ты ушла?
– Душно стало.
– И мне стало душно.
– От этого не ревут ночью в терновнике.
– Думаешь? – Пухлыми пальцами она протирает щеки и шмыгает носом. – Я просто хотела уйти оттуда, я… я не могу там находиться.
– Не можешь находиться на собственной свадьбе?
– Это была плохая идея.
– Знаешь, мне кажется, тебе стоит вернуться. Твой отец… Низенький мужик в смешном смокинге, верно? Он будет волноваться.
– Он вечно волнуется. Постоянно. Ничего с ним не станется.
– И все же, что ты тут забыла? Мы не подруги, и ты можешь прогнать меня, но я не понимаю. Это ведь твой день, красавчик ждет тебя, а ты здесь ревешь.