Я оказываюсь в воздухе, прямо напротив его широченной и краснючей рожи. Мужчина встряхивает меня, будто запылившийся ковер. Встряхивает, встряхивает и откидывает в сторону, как ненужную вещь. Я ударяюсь спиной о землю и зажмуриваюсь от сильной боли, перекатившись на живот. Черт подери! Когда я поднимаюсь на ноги, перед глазами пляшут черные пятна. Проходит пара секунд, прежде чем я опять начинаю видеть. Уилла удерживает низкий мужичок с рыжеватой бородой. Он ждет, когда его друг размахнется и врежет Гудмену, но я незаметно подкрадываюсь сзади, запрыгиваю на него и впиваюсь пальцами в его потное лицо. Он скачет со мной по парковке, а я рычу ему в ухо.
В конце концов запыхавшийся и обозленный, он скидывает меня с себя и застывает, не переставая громко дышать. В глазах у него пылает ярость, и я прекрасно знаю, что обычно за этим следует. Собираюсь вскочить, но не успеваю. Мужчина молниеносно оказывается надо мной, и его толстенные колени припечатывают меня к асфальту.
– Отвали! – ору я что есть мочи. Голос срывается, и я хриплю, словно выкурила все сигареты мира. – Пусти меня, пусти!
Я бью по его уродливому лицу, а он ловит мои руки и морщит рожу, стиснув зубы. Рыча, он прижимает меня к земле, а пенистые слюни с его губ капают мне на кофту, будто он бешеный. От омерзения я кричу громче и извиваюсь под его толстым телом, не замирая ни на секунду. Но вскоре у меня не остается сил, и вместо криков я издаю стон, ощущая, как в груди горит и взрывается сердце. Боже, боже! Мне становится так страшно, что я едва сдерживаю слезы. Я помню отца, помню, что он со мной делал. Он бил, но никогда не лапал. Не прижимал к полу, не нависал, не стискивал в ловушке.
– Пусти! Отпусти меня, отпусти! – повторяю я сиплым голосом, а он прижимает меня еще сильнее. Теперь мужик не злится. Он хохочет, его намерения в мгновение ока меняются, его руки не душат, а играют, дергая мою одежду, перебирая волосы.
– Сумасшедшая, – гогочет он и наклоняется к моему лицу. Из его рта разит так сильно, что меня тошнит. Я отворачиваюсь, а он хватается пальцами за мой подбородок и тянет его на себя. – Что ты глаза отводишь, больше ничего не скажешь? Ничего?
Я взмахиваю ногой, пытаюсь достать его, а он приподнимает меня и со всей силы ударяет об асфальт. Да так, что в глазах взрываются краски. Распахиваю рот и в ужасе гляжу на небо. Оно тут очень красивое. Чистое. Звезд столько, что не сосчитать.
– Сумасшедшая, – ржет незнакомец, – иди сюда, иди ко мне.
Он наваливается на меня и внезапно испаряется. Я ничего не понимаю. Не перевожу взгляд в сторону. Между висков плывет звон, перекатывается из одного уха в другое, а я просто смотрю вверх, часто моргая.