* * *
Бывший капитан космического корабля «Экзис» Ирина Скрински отказалась от приёма пищи, то есть, вообще. Уже два месяца она ничего не брала в рот, два месяца ни-ни. Дурёха, на что она рассчитывала — выстрел в пустоту. Трудно сказать что ею руководило, был ли это жест отчаяния, или точно просчитанный ход. Хотя насчёт точно просчитанного хода — навряд ли. В любом случае она не достигла желаемого, скорее наоборот, ослабевшая женщина стала ещё более лакомым кусочком для Людцова. В последнее время он к ней зачастил, стал злоупотреблять визитами, да и характер производимого насилия тоже коренным образом изменился. Если поначалу Людцов насиловал исключительно чтобы почувствовать свою власть над низвергнутым капитаном, так сказать, чтобы утвердится в своих шатких полномочиях, то теперь секс стал более наслаждением, механизм компенсации подвинулся на задний план. Физиология начала превалировать над психологией. Теперь кибернетик измывался не столько для самоутверждения, сколько для того чтобы вкусить от половых радостей жизни, удовлетворить свой разыгравшийся сексуальный аппетит. С некоторых пор это превратилось в очень сложную, патологическую игру, из которой Владислав пытался извлечь максимум удовольствия, выжать всё до последней капельки. Его доминирование приняло откровенно садистский характер и глупая голодовка Ирины сыграла ему только на руку. Кибернетик чувствовал себя на коне. Своим беспомощным состоянием Ирина как бы провоцировала насильника к активным действиям, объявляла себя подданной его разнузданного воображения. По сути Людцов нежданно-негаданно получил карт-бланш. Бессильную и непокорную, Владислав трахал её почти каждый божий день. У него не на шутку разыгралась зверская похоть. Жёсткий капитан корабля, бескомпромиссная и борзая брюнетка, красотка с властным характером, которую можно иметь во все дыры — явление достаточно редкое во Вселенной и было бы грех им не воспользоваться. Людцов, судя по всему, отдавал себе в этом отчёт и старался воспользоваться выпавшим шансом в полной мере.
Объявив голодовку, Ирина сама пала в его потные лапы. Обессилев, она придала своему телу особенный половой привкус, от которого шалеют некоторые особи мужского пола. Она ошиблась, выбрала неверную стратегию поведения, сыграла с Людцовом в поддавки и теперь сполна пожинали плоды собственной непродуманной политики. Но раз отказавшись от приёма пищи, Ирина уже не могла вернутся к исходной позиции, и не потому что не хотела, вовсе нет, а потому что сдуру угодила в собственную ловушку. Теперь вернутся на круги своя, было невозможно — Людцов был категорически против. Однажды поймав женщину на крючок, кибернетик более не собирался ей потакать. Дверца захлопнулась и сработал простенький автоматический замок. Теперь кибернетик понимал что ему нужно, он вошёл во вкус. Ирина пала жертвой собственной недальновидности, она сама надоумила своего истязателя, и теперь у женщины не осталось выбора — Людцов начал морить её голодом. Он претворял свой план со знанием дела, поддерживал в Ирине жизнь настолько насколько это было необходима для его плотских нужд. С этого времени он пользовался женщиной на своё усмотрение, совокупляясь, когда ему заблагорассудится; да, он полностью ею овладел. Людцов кормил её искусственно при помощи капельниц. Он поддерживал в женщине жизнь, но не более того. Кибернетик аккуратно держал её в чёрном теле, наслаждаясь оным на грани жизни и смерти. Ирина более не могла продуктивно сопротивляться, она исхудала, усохла духом, стала вялой, потеряла свой прежний польский гонор, а если иногда и говорила грубости, то это только больше распаляло желание насильника. В ней теперь трудно было узнать ту жестокосердную молодую бабёнку, которой никто не рисковал сунуть палец в рот. Но всё-таки капитан в ней ещё оставался и Людцов это прекрасно чувствовал. И, надо сказать, это его устраивало, потому что насиловать просто надломленную и опустившуюся женщину было бы не так интересно — не тот кайф. Другое дело жарить опрокинутую навзничь, строптивую стерву.