, сына убитого при Каннах (около 26 000 войск), произошло на правом берегу р. Левкос-Потамос, впадающей в Керманский залив, близ г. Пидны. Вначале обе армии были разделены рекой и ни одна из них не решилась произвести переправу в виду противника, но в день сражения, когда обе армии выстроились, фракийская конница напала на возвращавшихся римских фуражиров, с обеих сторон начали подкреплять сражавшихся, и вскоре бой сделался общим.
Столкновение было страшное: уже гастаты были опрокинуты, поддержавшие их принципы тоже начинали сдавать, когда Павлу Эмилию пришла блестящая мысль: он заметил, что, по мере успеха, фаланга двигалась вперед, где больше, где меньше, в зависимости от сопротивления, и что в ней вскоре образовались небольшие разрывы, которыми можно было воспользоваться, чтобы врезаться внутрь неприятельской массы. Павел Эмилий и приказал частям легионов, против которых появились разрывы фаланги, действовать независимо от других и малыми частями (центуриями и полуцентуриями) вторгнуться в эти прорывы и атаковать во фланг победоносные части фаланги. Успех получился полный. Легионеры со щитами и короткими мечами проскользнули мимо тяжелых македонских пик и вступили в рукопашный одиночный бой, в котором все превосходство было на их стороне.
Превосходство вооружения решило участь боя, как впоследствии в Итальянских войнах XVI столетий оно дает победу испанской пехоте при столкновении с немецкой, вооруженной подобно македонским гоплитам.
На этот раз боевой опыт окончательно выяснил сильную и слабую сторону фаланги.
Полибий по этому поводу говорит: «Я должен сказать, что фаланга в своем настоящем виде непобедима с фронта и что ни один строй не выдержит ее напора. Отчего же победили римляне? Почему фаланга побеждена? Потому, что на войне время и поля сражения изменяются бесконечно, а фаланга пригодна только для одного времени и для одного способа действий… Странно, что не додумались до того, что почти никогда или, по крайней мере, очень редко, можно найти поле в 20 стадиев (3 1/8 версты), открытое, совершенно ровное, без рвов, углублений, дефиле, возвышенностей, рек и т. п… Раз фаланга прорывается в боевой порядок противника, она теряет свою настоящую форму. Если она преследует убегающих или же сама бежит от наседающих на нее, то она теряет всю свою силу, так как в том и в другом случае в ней образуются прорывы, в которые может ворваться резерв противника и атаковать не только с фланга, но и с тыла…» Далее он говорит с особенной похвалой о легионарном порядке, указывая на его применимость ко всевозможным условиям боевой обстановки, потом оканчивает так: «Римский солдат всегда готов к бою в составе целой армии, или – отдельной манипулы или – в одиночку. С таким боевым порядком, где каждая отдельная часть действует с такою легкостью, для римлян не может быть неожиданности, и они скорее достигнут цели, чем их противники, действующие в другом порядке. В конце концов я считал себя обязанным так много сказать по этому вопросу потому, что греки воображают, будто бы македоняне побиты каким-то чудом, а также потому, чтобы выяснить превосходство римского боевого порядка над фалангой»