Как только опухоли вырастали до размера небольшой горошины, каждому животному вводили инъекцию карбоплатина – лекарства, которое обычно используется для лечения людей, но при этом несколько животных для сравнения оставлялись вообще без лечения. Затем обработанных мышей разделили на две группы. Некоторые из них получали стандартную дозу карбоплатина каждые четыре дня по строгому расписанию, имитируя метрономный график, в то время как другие перешли на режим адаптивной терапии. Раз в три дня один из исследователей тщательно измерял размер опухоли у каждого грызуна с помощью набора крошечных штангенциркулей и соответствующим образом корректировал дозу лекарства: немного больше, если опухоль росла, и немного меньше, если она уменьшалась, согласно расчетам Гейтенби.
Несмотря на то что это был довольно бессистемный эксперимент в искусственно созданной системе, результаты оказались поразительными. Через шесть месяцев после первоначальной трансплантации опухоли у животных, получавших регулярные дозы, увеличились более чем в четыре раза и были даже немного больше, чем у мышей, которые вообще не получали никакого лечения. Однако опухоли у их собратьев, получавших адаптивную терапию, были того же размера, что и вначале. Да, на этом пути были взлеты и падения, но в целом способ сработал.
Возможно, впрочем, ученым просто повезло с выбранной ими моделью рака яичников. Следующей задачей было опробовать адаптивную терапию с иным протоколом лечения другого вида рака. На этот раз исследователи наблюдали за мышами, которым вводили два типа клеточных линий рака молочной железы – одну от типичной гормоночувствительной опухоли, а другую от так называемого тройного негативного рака, который труднее лечить, – и сравнивали стандартную и адаптивную дозировки лекарственного средства под названием «паклитаксел».
Через пять лет после публикации первой статьи о раке яичников Центр Моффитта наконец приобрел МРТ-аппарат тех габаритов, которые подходят для мышей, так что Гейтенби и его команда смогли провести более сложные измерения размера опухоли, позволяющие еще точнее настроить лечение. И снова результаты оказались в высшей степени примечательными. У животных, проходивших адаптивную терапию, опухоли стабилизировались и оставались небольшими при постепенном использовании все меньших и меньших доз препарата. В некоторых случаях рак стабилизировался даже после полного прекращения лечения. Это действительно работало.
Пришло время расширить масштаб. Хотя эксперименты на животных проводились с раком молочной железы и яичников, Гейтенби теперь решил привлечь к своим первым человеческим испытаниям пациентов с раком простаты. Это было чисто практическое решение: принципиально важным компонентом адаптивной терапии является возможность точно отслеживать изменение количества раковых клеток в организме (опухолевую нагрузку) на регулярной основе, в идеале с помощью неинвазивных тестов. Слишком часто делать пациентам КТ или МРТ логистически сложно и дорого; кроме того, в случае компьютерной томографии они подвергаются лишнему воздействию рентгеновского излучения. Но клетки рака предстательной железы производят химическое вещество, называемое PSA, уровень которого фиксируется простым анализом крови, производимым в местной поликлинике. Это, конечно, не идеальное считывание данных, но вполне удовлетворительное.