На этот раз Аня была красноречивее: «Ты самоубийца, что ли?! Ты не видела, в каком состоянии отец? Если он узнает, что я вытащила тебя из дома для свиданки, он мне шею намылит! Ты наказана, забыла?»
Флора почти до крови прикусила губу, пытаясь сообразить, как убедить сестру. И вдруг вспомнила одну ее давнюю мечту, на которую обычно отвечала отказом. Родственников рисовать – себе дороже. Если портрет не понравится, обидятся и будут требовать новый, а Аня в принципе никогда не была довольна ни своими платьями, ни прической, ни фото. Ее вечно подмывало что-то менять, искать то самое совершенство, которого и за сто лет не добьешься.
«Я нарисую тебя в свадебном платье!» – всё же предложила она.
Аня молчала минут пять, а потом ответила:
«Хочу портрет с Филиппом!»
Филипп – будущий муж сестры. Милый, обаятельный, с чувством юмора, но все эти замечательные качества не мешали Флоре его недолюбливать. Она считала, что Аня достойна большего, нежели лысенький пузатенький малый, и пусть он хоть триста раз смешно рассказывает анекдоты. Но сестрица его за что-то очень крепко полюбила.
Теперь вопрос: как нарисовать пузана и красавицу так, чтобы это не выглядело карикатурой? Задачка не из легких. Впрочем, сейчас юная художница и таракана во фраке изобразить согласилась бы. Кстати, неплохой бы вышел рисунок.
«Ладно!» – ответила она сестре.
«Жди меня завтра в полдвенадцатого, с родителями переговорю сама!» – пообещала Анна.
* * *
– У тебя есть час! – проговорила Аня, останавливаясь у кафе, где Флору должен был ждать Трубачёв-младший.
«Целый час с Русом!» – от этой мысли Апельсинке хотелось прыгать от счастья.
Она увидела его в самом углу зала, с чашкой кофе. Очень старалась не бежать, ибо мама учила, что девочкам за мальчиками бегать не пристало, но всё равно ноги передвигались с космической скоростью.
Дико хотелось броситься Русу на шею, обнять, прикоснуться губами к губам.
– Привет, Апельсинка! – проговорил он, вставая ей навстречу.
Помог сесть, предложил меню.
– Мне просто какао, пожалуйста, – попросила она официанта.
Когда тот ушел, Флора заметила на себе серьезный и в то же время грустный взгляд Трубачёва-младшего.
– Ты на моей памяти единственная девушка, которая пьет какао… – Голос у него был такой же грустный, как и вид.
– Рус, что случилось? – напрямик спросила она.
– Ты мне нравишься, – не стал он ходить вокруг да около. – Всегда нравилась…
После этих слов внутренности Флоры вдруг превратились в бабочек и принялись порхать активнейшим образом.
– Ты мне тоже… – тут же призналась она с чувством.