– Где я могу найти Лизу? – спрашиваю без обиняков.
– Ее нет, она уехала на рынок с сестрами…
– Зачем?
– Закупают молочные продукты! – пожимает плечами голубоглазая малявка.
– Первого января?!
– У нас закупки каждый день…
– А когда она вернется?
– М-м-м, скорее всего, после двенадцати…
– Скажи, что я хочу с ней поговорить и буду ждать ее в своем номере. Скажешь?
Дана кивает и спешит уйти.
– Э-э-э… Влад, ты чего?! – хмурится Матвей. – Какие после двенадцати! Ты не поедешь с нами на рыбалку?
– Не поеду, – качаю головой.
Я не потрачу последние несколько часов, которые могу провести с моей Кареглазкой, на какую-то там рыбалку! Этой ночью время вдруг стало для меня драгоценным, и я не хочу пропустить ни одной минуты, которую могу посвятить Лизе. У нас этих минут и так осталось совсем немного. Я как последний долдон ждал ее сегодня в номере, звонил, переживал, злился за то, что продинамила с завтраком, но был уверен, что рано или поздно явится, а она, оказывается, на каком-то там рынке! Гори он огнем!
Между прочим, я вчера не один сладенько кончал. Ей тоже всё понравилось, я уверен.
– Так у тебя было что-то с Лизой? – спрашивает Матвей, будто читает мысли, лысый черт.
– Я дал ей таблетку, которыми нас угостил Серый…
– Ничего себе, и как?
– Крышесносно…
Все-таки Серый подогнал чудную дурь. Примерно через час после того, как мы с Кареглазкой оказались у меня в номере, у нее пошла вторая волна, и она полностью слетела с катушек. Ей хотелось моих поцелуев, ей хотелось, чтобы я ее ласкал, она терлась об меня, как мартовская кошка, и стонала в голос, когда я в нее входил. Мы занимались этим на ковре, у раковины в ванной, в душе, даже в кресле. Я эту ночь нескоро забуду.
– А я вот Машке не давал… – хмурится друг.
– Ну а зачем тебе ей давать это, если вы и так сколько дней в одном номере…
– У нас не было… – признается друг.
– Как не было?
– А вот так. Она сказала, что хочет узнать меня получше, прежде чем…
Невольно хмыкаю.
– Тогда тебе определенно стоит дать ей таблетку!
– Я не буду давать своей девушке всякую хрень, чтобы ее поиметь… – возмущается Зотов. – Сама даст, когда будет готова.
– Или не даст! – усмехаюсь.
– Если девушка не дает, значит, не хочет этого, разве нет? Я тебя не осуждаю, но я не хочу трахаться со своей девушкой и гадать, хочет ли она меня вообще…
Это что же получается? Матвей Машу-шалаву уважает, а я свою Лизу – нет?
«Эй, чувак, а когда это она стала твоей?» – задаю себе риторический вопрос.