Пока разговор шел о гусарских доблестях, сшибках с неприятелем, захваченных пленных и транспортах, Давыдов улыбался и шутил. Но в ответ на расспросы Шемета о Кутузове помрачнел, велел ординарцам выйти из горницы и перешел чуть не на полушепот.
— В Копысе Светлейший сидит, — доверительно сообщил он, — силы бережет. А Чичагову курьеров отправляет, у коих предписания задним числом помечены. Поторапливает. Дескать он, Светлейший, уж на хвосте у врага, вот-вот к Березине прибудет. Чичагов уж не раз бранил нарочных за опоздание, они честью клянутся, что выехали из Копыся на три дня позже, чем в письмах означено. Вот и думай, Шемет. Сам думай.
— Zwis barani! — сквозь зубы процедил Войцех. — W pizde je?a!
— Хорошая мысль, — усмехнулся в бороду Давыдов, — светлая. Делать что будешь?
— Передам Шефу, что Кутузов на лаврах почивает, победу при Бородино и московский пожар до сих пор празднует, — зло бросил Войцех, — сделаем, что сможем. Не привыкать.
— Когда ехать думаешь?
— С утра. Минута дорога.
— Жаль, — покачал головой Давыдов, — мне тут донесли, что в Белыничах отряд польский стоит. Магазин и гошпиталь прикрывает. Думал, присоединиться захочешь.
— Захочу, — улыбнулся Войцех, — великая честь с тобой рядом воевать, Денис. Кто ж такое упустит? Потомки не простят.
— Ну и славно, — Давыдов поднялся из-за стола, — тогда пора и на отдых, с утра дело предстоит жаркое.
* * *
К Белыничам шли рысью. По дороге от Головнина перед местечком лежало поле, плоское и обширное. За местечком длинный мост через болотистую Друцу вел к Эсмонам, оттуда дорога лежала к Березине. Партию возглавлял сводный гусарский отряд, за ним шли отборные казаки, под предводительством подполковника Храповицкого и майора Чеченского. За отрядом следовали два конных орудия.
Из Белыничей навстречу партизанам выехала неприятельская кавалерия, но тут же была опрокинута Храповицким в местечко, занятое двумя сильными батальонами пехоты. Гусары в ярости преследования бросились на батальоны, встретившие их дружным залпом. Дело ожидалось жаркое. Давыдов, не желая попусту терять людей, решил было обойти Белыничи с фланга, но оттепель, растопившая лед по берегам Друцы, превратила их в топкое месиво.
Давыдов приказал подтянуть орудия к главной улице Белыничей, открыв огонь картечью. Неприятель тут же засел по избам, за изгородями и плетнями, расположив прикрытый артиллерией резерв на дальнем конце местечка. Раз за разом гусары и казаки пытались взять позицию с наскока, но каждый раз были отброшены сильным огнем противника. Тогда Давыдов послал Храповицкого с казаками занять гошпиталь и магазин, находившиеся в стороне от Белыничей.