Я поехала скорее с надеждой увидеть Сюзанну Шалабр и услышать что-нибудь новое о родине, о месте моей юности, чем выжидать какой-нибудь сантиментальной сцены. Сузанна Шалабр была серьёзная и скромная девица. Она была молчалива и печальна, – так долго лелеемый план её жизни разрушился. Она говорила со мной не много, тихо и дружелюбно отвечая на все мои вопросы; что касается до джентльменов, то её равнодушие и скромность не допускали никакой возможности вступить с ней в разговор, – словом, встреча наша была скучна и неудачна.
– О, мой роман! мои ожидания! Еще раньше половины вечера я готова была бы отдать все мои воздушные замки за десять минут приятного разговора. – Не смейся надо мной: сегодня я не могу переносить твой смех.
Так говорила моя подруга, прощаясь со мной. Я не видала ее два дня. На третий день она приехала ко мне вне себя от радости.
– Наконец, ты можешь поздравить меня. Дело кончилось; хотя и не так романтично, как я ожидала, – но тем лучше.
– Что ты хочешь сказать? сказала я. – Неужели мосьё де-Фе сделал предложение Сузанне?
– О, нет, не он! предложение сделал его друг, мосьё де-Фрез, то есть не сделал еще и он, а только говорил, и не говорил, пожалуй, но спрашивал мосьё де-Фэ – намерен ли он жениться на Сузетте, и, получив от него отрицательный ответ, мосьё де-Фрез сказал, что приедет к нам и будет просит нашего содействия, чтобы ближе познакомиться с Сузанной, которая очаровала его своей наружностью, своим голосом, своим молчанием, – словом сказать, всем, всем. Мы устроили это так, что он будет её провожатым в Англию, тем более, что ему нужно было ехать туда по своим делам; а что касается до Сюэетты (она об этом еще ровно ничего не знает), она только заботится о том, как бы скорее воротиться домой, – для неё все равно, с кем бы ни ехать, лишь бы мы отпустили. Вдобавок, мосьё де-Фрез живет в пяти шагах от замка Шалабр, следовательно, Сюзетта будет любоваться поместьем своих предков когда ей угодно.
Когда я приехала проститься с Сузанной, она, казалось, ничего не знала и была спокойна, как и всегда. В уме её не было идеи, что в нее может кто-нибудь влюбиться. Она считала мосьё де-Фрез чем-то в роде скучной и неизбежной принадлежности дороги. В моих глазах, он многого не обещал; но все же это был приятный мужчина, и мои друзья отзывались о нем с отличной стороны.
Через три месяца я переехала на зиму в Рим. Через четыре – я услышала о замужестве Сузанны Шалабр. Признаюсь, я никогда не могла понять быстрого перехода от холодного и учтивого равнодушие, с которым Сузанна смотрела на своего спутника, к чувству любви, которое она должна была питать к человеку, прежде, чем могла назвать его мужем. Я написала моему старому учителю французского языка письмо, в котором поздравляла его с замужеством дочери. Прошло еще несколько месяцев, и я получила ответ следующего содержания: