Проехав еще несколько километров, я прислоняю велосипед к цветущему кусту и валюсь навзничь в сочную траву. Долго смотрю я на небо, в голове нет ни одной отчетливой мысли. Потом я закрываю глаза. Из-за холма долетает тоскливый звук пастушьей свирели.
О милые, дорогие дни детства! Я вижу на западе голые, скучные и одинокие холмы, светлыми кораблями проплывающие под солнцем. Только на одном, самом высоком холме стоит хутор, вниз сбегает тропинка, у овражка — старый колодец. Над дорогой шелестит молодая тонкая береза, и кажется, что она, выбежав из леса, поджидает кого-то. Это мы с Симукасом Андрионасом выкопали ее как-то весной в лесу и пересадили в рыхлую почву у дороги.
Много лет уже не бывал я в родных краях, но слышал, что береза эта выросла в отличное дерево, и молодежь на маевках пляшет вокруг нее.
Уезжая учиться в город, я со слезами на глазах простился с Симукасом и березой.
Теперь я лежу в траве и вспоминаю прошлое. Сердце начинает биться сильнее: я представляю себе, что через несколько часов увижу друзей детства и лучшего из них — Симукаса.
Ах, дети, дети! Ведь и наша юность была такой же радостной, и с нами случалось много странных происшествий, и мы плакали горючими слезами из-за каждой неудачи и обиды. А когда нам удавалось вспугнуть птицу или найти первую созревшую ягоду, леса и луга звенели от нашего смеха.
Я отчетливо вижу веснушчатое, словно осыпанное льняным семенем лицо моего друга. Я слышу его голос, который звучал, бывало, тоненько, как свирель, когда Симукас, взобравшись на верхушку ели, распевал:
Вышел отец в лес, в лес!
И дети вышли в лес!
Если со своей высоты Симукас замечал направлявшуюся в огород Предводительницу, он сердито окликал ее по-польски: «Предводительница! Стой!»
Предводительницей Симукас прозвал корову за то, что она всегда первая стремилась в запрещенные места, а за ней увязывалось и все стадо. Симукас думал, что скотина лучше понимает, если говоришь с ней по-польски. Так ведь поступал и дядя Каспарас, когда разговаривал с лошадью. От него Симукас и перенял несколько польских слов.
Предводительница останавливается на минутку, прислушивается к голосу своего пастушка, но тотчас же вытягивает шею и опять гордо шагает по направлению к огороду. За ней тянутся телята, овцы, гуси. Последним ковыляет хромой барашек. Симукас, видя, что Предводительница и не думает его слушаться, выкрикивает ей вслед весь свой запас бранных слов. Корова и сама понимает, что поступает нехорошо. Она приостанавливается, видимо размышляя, идти дальше или не идти, — она знает, что за непослушание ей попадет от Симукаса, — но овцы с телятами уже в огороде, и Предводительница, оглянувшись, кидается в густую зеленую ботву.