Микутису доставляло большое удовольствие посидеть по воскресеньям на крыльце мельницы. Однако и это развлечение скоро стало для него источником новых испытаний. Дядя Юозас, увидев как-то, что Микутис подстригает своих братьев, попросил мальчика подравнять и ему затылок.
— Ну что ж, ничего не скажешь… Глянь-ка, каково! Ловкие руки у паренька! — одобрительно заметил он, подробно изучив в зеркале свой подстриженный затылок.
С той поры старик постоянно прибегал к услугам Микутиса. Слава о новом цирюльнике пошла по соседям. В канун праздника, завидев мальчика где-нибудь в поле, мужики подходили поближе к его участку и кричали:
— Мику-ут! Захвати завтра с собой ножницы…
Понемногу Микутис ознакомился с поверхностью всех соседских голов. У каждого шрама и шишки была своя история. У Адомаса нарост появился в праздник святого Матаушаса. Выпив со свояком в пивной, Адомас случайно обнаружил у себя на темени опухоль. На другой день на этом месте и появился нарост. Поэтому — стоит ему опрокинуть лишний стаканчик, как жена обзывает его однорогим дьяволом. У Пятраса Винкшны шрам остался еще с тех пор, когда он батрачил у пана Жебенки. Однажды осенью, снимая фрукты в помещичьем саду, Пятрас нашел странную, усыпанную какими-то родинками сливу и крикнул с дерева: «Девки, гляньте-ка — в точности, как нос у Жебенки!» — и запустил сливой в толпу девушек. Те так и прыснули, но тут же руками зажали себе рты. Одна из них громко закашлялась. Только тогда Винкшна заметил под деревом старого Жебенку, который, видно, только что приплелся в сад. Пан велел батраку спуститься вниз. Как только Винкшна соскочил на землю, помещик наотмашь ударил его палкой по затылку и закричал:
— Вот тебе, получай сливу!
Второй удар пана пришелся по рукам, так как Винкшна успел схватиться за голову. Больше ничего Пятрас не помнит: кровь ручьем хлынула из раны. Жебенка даже испугался, решив, что убил человека. Хотя рана зажила, но после этого у Пятраса еще года три гудело в голове. Хотел он судиться с паном, но, решив, что помещик засыплет суд деньгами, так и не начал дела.
Пока Микутис стриг одного, остальные в ожидании своей очереди рассказывали друг другу разные случаи из жизни. Не прекращались разговоры о расстрелах на берегах Скайступиса. Оказывается, немцы пригнали из Юрбаркаса несколько сот человек. Маленьких детей они живьем бросали в яму и закапывали вместе с родителями. Потом долго еще там колыхалась земля.
После таких рассказов Микутису, когда он, уже в сумерках, один возвращался с мельницы, казалось, что под ногами у него движется, вздымается земля и из пашни торчат детские ручки.