– Я представлял себе это немного иначе, – задумался я, прикидывая, как мне заставить целую толпу поставить подписи на чужом бланке.
– К счастью для тебя мы взяли часть работы на наших специалистов. Вскрой конверт и возьми оттуда чистый лист. На всякий случай мы их положили несколько штук, чтобы ты, так сказать, потренировался.
Вскрыв конверт, я вытряхнул оттуда свой пропуск на мероприятие, небольшой клочок бумаги и тонкую пачку листов формата А4. Я не без труда отделил один из них и посмотрел на свет сквозь волокно.
– И как скоро ты скажешь слово «розыгрыш»? – поинтересовался я, безуспешно пытаясь найти хоть какой-нибудь подвох в особенной бумаге.
– Видишь небольшую точку на короткой стороне? У самой грани?
– Нет, – я немного покрутил бумагу, пока не обнаружил крохотную, размером игольное острие, черную точку в паре миллиметров от отреза. – Нашел. Это что, особый знак?
– Эта точка обозначает правильную сторону бумаги и должна находиться внизу. Теперь заломи правый верхний угол.
– Хм, интересно, – буркнул я, когда лист превратился в бланк: по нему словно проступили чернила, обозначив реквизиты сторон и поля до подписей стандартным типографским шрифтом.
– У тебя в руках – точная копия оригинального бланка. За исключением одной организации и ее реквизитов. Лист тонкий, его можно легко соединить с оригинальным – легко прилипает. Но нельзя перегибать его в других местах – во всяком случае, до того, как документ будет полностью готов. Подписи на него сойдут с их бланка, как через копировальную машину. Печать – тоже. Меня заверили, что от оригинала не отличит никто.
– А если кто-нибудь уронит его? Сомнет или сожмет пальцем в процессе подписания? – я уже чувствовал, что непременно случится нечто подобное.
– На тот случай, если что-то подобное произойдет, мы тоже подготовились. Поэтому нужен ты.
Глава 14. Ноябрьский пляж
Подозревать подвох чуть ли не в любой фразе от Егора – это должно уже войти в привычку. Человек может даже обычный разговор увести в такие дебри, откуда выбраться без потерь будет нереально. Я действительно рассчитывал на то, что моя работа – не более чем подлог документов. Дело подсудное, но для того, чтобы вытащить Лену, я был готов на все. Почти на все, скажем так.
– И что же мне делать в этом случае? – медленно проговорил я, уже прикидывая возможные варианты.
– Ты тупой что ли? – психанул Егор на другом конце провода. – Это уже твоя задача – думать и разбираться, что тебе делать. Не придумаешь – значит, сделай так, чтобы они ничего не испортили!
Короткие гудки обозначили окончание нашей «дружеской» беседы. Я уже замахнулся, чтобы швырнуть телефон, но опустил руку и вернулся к содержимому конверта. Белоснежная бумага аккуратно лежала на поверхности стола, настолько, что вид вполне мог стать вдохновением для какого-нибудь художника. И клочок бумаги, который никак не вписывался в общую картину: мятая, наспех набросанная от руки записка. «У причала в девять» гласила она.