Довольно просторный зал кафе был погружен в тишину. Он выглядел холодным и негостеприимным. Единственным источником света служила маленькая настольная лампа на одном из столиков, за которым восседала знакомая мне фигура. В воздухе стоял запах дорогого табака.
Прикрыв дверь, я вставила ключ изнутри и повернула его в замке. Так нас никто не побеспокоит. Да и кому пришло бы в голову ломиться в закрытое на ночь кафе, кроме грабителей? Отпустив ручку двери, я выдохнула и обернулась.
Дима сидел за столиком, играя желваками на скулах. По его лицу трудно было прочесть хоть какие-то эмоции (весь в отца!), но мне почему-то показалось, что он злился. Сделала несмелый шаг навстречу и остановилась, пытаясь отдышаться и собраться с духом. Обвела взглядом зал.
Да уж. Не слишком рациональное использование пространства. Пустой зал, словно освобожденный для соревнующихся в бальных танцах пар, небольшие столики вдоль стен. Бар, спрятанный за массивной трибуной, которая больше подошла бы для выступления вождей мирового пролетариата. Колонны в противоположной стороне зала, у Димы за спиной, за ними пара громоздких диванов.
Мне бы не было уютно в подобном месте. Уж не знаю, какой смысл вкладывал отец Димы в заведение, и для кого оно предназначалось, но мне оставалось только поежиться от искусственности и нарочитой помпезности данного кафе. Скользнула рукой к стойке бара, взяла меню, пробежала по нему глазами.
Космические цены, сложные блюда, которых посетителям, наверняка, приходилось ждать часами. Очень надеюсь, что Юрий Павлович перекупил это заведение у кого-то, а не создал сам. Слишком непохожим оно было на все, чем он владел. Ни на один ресторан или кафе его сети, если честно.
Дима не произнес ни звука. Просто продолжал смотреть. Молчала и я. Положила меню на место и медленно двинулась к нему.
Калинин, глядя мне прямо в глаза, лениво отклонился на спинку стула, устроился удобнее и вытянул свои длинные ноги, которые выставлялись теперь из-под стола. Если бы еще заложил руки за голову, выглядело бы вальяжно, а так… он явно просто выжидал.
— Ты отключил телефон! — Выпалила я, падая на стул напротив.
Теперь нас разделял один лишь стол. И еще, кажется, прочная стена непонимания. Потому что парень сидел, гипнотизируя меня взглядом, и не собирался разговаривать.
— Эй, не молчи, — мой голос, более похожий на жалобный писк, разорвал тишину пустого кафе.
Но Дима лишь взмахнул длинными ресницами и сложил пальцы в замок на груди. Закрылся от меня. Испытывал терпение. Изучал.
Что же. Я виновата, и мне придется держать ответ.