Наши тела переплетались, запахи смешивались в один. Кожа горела от прикосновений и просила еще. Мне хотелось стать ближе, еще ближе и еще. На ту грань, где люди становятся единым целым.
Его пальцы пробежали по моим рукам, по спине, расслабляя и подтягивая к себе. Мысли закружились в голове, уступая место страсти. Волна жара, пульсирующая внутри, заставила с силой притянуть его к себе, обхватив руками и забыться от нахлынувших вдруг ощущений.
Покачиваясь в такт с ним, быстрее и быстрее, шумно дыша от волнения, сквозь вспышки яркого удовольствия и осознания того, что мы сливаемся воедино, я вдруг поняла, что это впервые. Такое. Чтобы вот так. Остальное — все было с кем-то другим. Остальное — было чудовищным недоразумением. Вот он. Это мой первый раз.
* * *
— А это? — Я лежала рядом на нашей одежде полностью обнаженная, проводя по его шее подушечками пальцев.
— Это Сокол. — Он выгнул шею так, чтобы в слабом отсвете настольной лампы мне был виден весь рисунок: длинные перья, мощные когти, сильный клюв. — Царь птиц. Олицетворяет восход солнца и начало нового дня, новой эпохи. Считается, что глаз сокола защищает, дает силу. Это победа, благородство, уверенность в своих силах. Сокол — хищник, но по сравнению с другими птицами, это скорее мирный, чем агрессивный символ.
Я передвинула палец от плеча к кисти левой руки. Теперь мне совершенно отчётливо виделось, кто эта черноволосая дама на фоне заката, шепчущая что-то. Она не шептала, она пела!
— Мама! — Произнесли мы вместе и засмеялись. Я прижалась к нему крепче, бесстыдно закидывая сверху голую ногу.
— Олень. — Теперь он сам водил моим пальцем по своей груди. — Жизненная энергия. Ветвистые рога — древо жизни, обновление человеческой духовности, семья. — Палец отправился ниже. — Крест — возрождение, начало, страдания и судьба. Путь, который должен пройти каждый человек. — Еще ниже к пупку. — Пасть тигра — способность постоять за себя и своих близких.
— Я боялась, что там у тебя тоже татуировки, — сказала я, указывая еще ниже и захихикала, утыкаясь носом в его грудь.
— Ты бы удивилась?
— Не-е-ет!
И мы снова расхохотались, целуя друг друга.
— Я не уехал вчера. — Вдруг сказал он, прижимая губы к моей ладони. — Подумал, вдруг вам нужно поговорить с Игорем… А потом дождался его и тоже поговорил.
— Не сильно больно?
Дима усмехнулся.
— Нет… очень ласково….
— Это хорошо, — заметила я недоверчиво.
— Переживаешь за него?
— Кто? Я? — Ткнула его в бок, заставив дернуться от щекотки. — Если за кого я могу переживать, то только за нас.
— Заметил. — Он взмахнул руками. — Вскочила на меня, как дикая кошка, даже стул сломала.