— Вроде того. — Закрыла веки, не в силах сопротивляться. Еще немного, и он выудит из меня признание.
Вместо этого Кирилл весело усмехнулся:
— Хорошие наушники.
Улыбнулась, открыла глаза. Его обаяние работало во всю мощь и уже почти слепило.
— Да. Знаю. Это подарок.
Вытянул губы трубочкой и с умным видом закивал:
— Твоего парня?
Если вы когда-нибудь ощущали, как счастье простреливает вас насквозь, то вот он- этот самый момент.
— А… Э… — Растерялась, хватая ртом воздух.
— Надо отвечать «да», — рассмеялся он, подтянулся выше и поцеловал меня.
Странно так. Удивительно. Непривычно. Еще мгновение назад было так оглушительно больно, обидно, страшно и стыдно. А теперь все пропало. Тени, отблески витрин и свет машин за окном, вся эта суета. Даже стук колес затих, который ничто прежде не было способно заглушить.
Тихо стало. Единственным звуком, оставшимся на чердаке, было дыхание. Мое и Его. Последним, что еще улавливали уши под грохот двух бьющихся сердец.
Я, нависающая сверху. Кирилл, пытающийся приподняться, и его запах — слабый аромат парфюма, все, чем хотелось дышать до последнего вздоха. Падать в новую реальность, заполнившую разум, жить в новой вселенной, созданной в этот волшебный миг.
Не знала, как отвечать, что делать, и как, вообще, это бывает в первый раз. Но он был удивительно нежен, осторожно касался губами моих губ, гладил своими руками мои плечи, бережно, мягко, ласково. И руки, сжатые до этого в кулаки, слабели, тянулись ему навстречу. И нервы, связанные в тугие канаты, распутывались сами, и смятение уступало место какому-то новому чувству, которое заставляло кипеть кровь.
Голова закружилась, ноги онемели, когда его язык, властно раздвинув губы, скользнул внутрь моего рта. Сладкий, горячий вкус, такой, что чуть крышу не снесло. И чуть сознания не лишилась, когда он дернул меня, обрушивая на себя сверху.
Нерешительно, сжимая одной рукой простынь, а пальцами другой лихорадочно зарываясь в мягкие волосы над его виском, отвечала. Входила во вкус, целуя так, как он мне подсказывал, как направлял. Дико, лихорадочно, страстно. Целовала впервые. И крепко зажмуривалась, понимая, что тело уже требует большего.
— Ты здесь не останешься. — Вдруг оторвавшись и тяжело дыша, произнес Кирилл.
Сурово, безапелляционно.
И я вдруг осознала, что лежу на нем. Что едва могу остановиться, а вынырнуть из пучины охватившей страсти становится все нестерпимо труднее. Поняла, что меня трясет с такой силой, что пряди волос, спадающие теперь ему на лицо, дрожат, щекоча парню шею, щеки, лоб.
— Нет, останусь. — Прошептала, пытаясь встать, уперев вытянутые руки в подушку.