И никому из туристов даже в голову не придет, что на этой территории когда-то стояли чьи-то дома, которые снеслив одночасье, поспешно и незаконно. И что из этих домов выселяли на улицу несчастных стариков и целые семьи, которых до этого месяцами проверяли на прочность отключением электричества, отопления, водоснабжения и угрозами.
Никто не узнает о том, что не было никаких общественных слушаний, и никто не спрашивал мнения жителей. Что людям просто предложили копейки за то, что много лет было их домом, просто кинули жалкую подачку в оплату того, что принадлежало целым поколениям их предков. Никто не узнает, что им на выбор предложили смешную выкупную цену за их имущество или аренду социального жилья на окраине города, где-то возле свалки.
А потом начали поджигать дома несогласных. По одному. Ночью. Пока все спали в этих домах целыми семьями. С детьми.
Об этом Владу рассказали его друзья. Они уже потеряли в прошлом месяце двоих из тех, с кем дружили с детства. Теперь весь прибрежный район был одной большой пороховой бочкой в ожидании взрыва. Никто не знал, кто станет следующей жертвой.
– Твой отец предупреждал об этом, но даже он не мог предположить, что люди Князя станут жечь дома. – Сказал ему друг Даня еще на похоронах. – Власти уведомили об отчуждении земель для муниципальных нужд, но ждать год, как полагается по закону, они не хотят. Слишком большие деньги на кону. Поэтому и торопят нас такими методами.
– И что, нельзя ничего не поделать?
– А что мы сделаем? Будем судиться? У многих нет денег даже на то, чтобы нанять оценщика. Помнишь Белку? Сестру Гринева. Она пыталась создать общественный резонанс, писала статьи в своей газете, обращалась к экологам и еще куда-то. А потом ее жестоко избили неизвестные возле собственного дома. И если бы не прохожие, то девчонка вряд ли бы выжила. Теперь никто не сунется в это дело, все молчат. Боятся. А что остается нам? Держать вооруженную осаду? Даже это не поможет, когда приедут бульдозеры и другая техника.
Влад курил и думал о том, что новая набережная начнется именно там, где он стоит. Она станет красивой достопримечательностью города. А их домаобъявили самостроем, и скоро закатают в асфальт.
Мысль об этом убивала парня. Весь его район был обречен. Он еще раз пробежался глазами по бумаге, которая пришла по почте его родителям, и яростно смял ее в кулаке.
Уже через полчаса он стоял на пороге «Ямы» – небольшого пляжного бара на окраине их района. Туда теперь даже полицейские боялись соваться. Гетто. Рассадник преступности и криминала, обосновавшийся возле развалин старых зданий.