Я не могу не думать о том, что мне приятен и симпатичен этот доктор.
Пока он говорит мне что-то о том, что «хорошо, что это случилось не на позднем сроке», я комкаю потными пальцами ткань халата и думаю о том, что, если он обнимет меня сейчас, я уткнусь носом прямо в его грудь. А он сможет положить свой подбородок мне на макушку, как на полочку для книг.
Боже, он просто великан! И это привлекает меня ещё сильнее.
Наверное, во всём виновата природа: каждая женщина мечтает ощущать себя маленькой, невесомой и защищённой в объятиях большого и сильного мужчины.
В случае Красавина это работало бы идеально. Но я стряхиваю с себя глупые фантазии — самое время вернуться в реальность, где он — всего лишь мой лечащий врач, а я — его пациентка, выглядящая в этот момент, надо признать, не самым лучшим образом, да ещё и, к тому же, беременная. Так себе почва для завязывания каких-либо отношений.
— Когда вы в последний раз мочились? — Возвращает меня в реальность его вопрос.
— Что? — Я спускаюсь с небес на землю.
— Когда в последний раз ходили в туалет? Резь при мочеиспускании присутствует? — Его, кажется, совсем не смущают ни вопросы, ни формулировки.
А я густо краснею потому, что перехватываю взгляд мужчины: он направлен на долбанную банку с мочой, стоящую на тумбочке.
Чёрт подери все их местные порядки! Нужно было спрятать её хотя бы под кровать!
— Десять минут назад, — блею я.
Мне хочется провалиться под землю.
И почему, скажите, вселенная всё устраивает именно так, что ты попадаешь в поле зрения сексуального красавчика как раз в тот момент, когда твоя жизнь катится в пропасть, твоё лицо от слёз напоминает раздутый шар, твои волосы скатаны в липкие комья, а венчает всё это безобразие банка твоей же собственной мочи, царственно стоящая на всеобщем обозрении посреди палаты? По-че-му-у-у?
— Б-бегаю каждые п-полчаса по чуть-чуть… — пытаюсь объясниться я, пряча взгляд. — И…
Что-то говорю, говорю и чувствую, как жар густо ударяет в голову.
Передо мной мужчина мечты, но его интересует лишь моя моча, прости господи. Разве может что-то быть хуже?
И вообще, я должна думать о чём угодно: о Никите, о потраченном на него времени, обманутом доверии, о ребёнке, который никак не вписывается в мой жизненный план ближайших лет, о работе, в конце-то концов! Но всё, о чём я могу думать — это глаза доктора, с серьёзным видом изучающего цвет, консистенцию и прозрачность моей, будь она неладна, урины.
Какой ужас…
Мне хочется разреветься, но я терплю.
— Всё хорошо? — Снова интересуется Красавин, взглянув на меня.