— А завтра я загляну к вам с утра. — Снимая перчатки, задумчиво сообщает Красавин и поднимается со стула.
Воспользовавшись тем, что он идёт к двери, я поправляю слежавшиеся волосы.
— Завтра… ваша смена? — В горле у меня пересыхает.
— Завтра — да. — Кивает он.
— А сегодня… — Честно говоря, из-за боли я потеряла счёт дням и часам.
— Сегодня — нет, но у меня… были здесь дела. — Говорит Вадим Георгиевич, застывая в дверях.
Снова эти морщинки в уголках глаз. Мелкие, едва различимые. Стало быть, он улыбается. Для меня.
— Спасибо, что зашли. — Возвращаю ему подаренную улыбку.
— Не за что. — Отвечает он твёрдо, но ласково. — Скажу, чтобы к вам зашли, дали болеутоляющее.
Мы смотрим друг на друга.
Мне не хочется, чтобы он уходил. Красавин — единственное светлое пятно во мраке больничных будней, к тому же, мы с ним будто не договорили. Эта встреча прошла слишком быстро, будто вихрь. Я знаю, что, как только за ним закроется дверь, я буду восстанавливать в памяти каждое слово, буду смаковать его на языке, улыбаться, краснеть и снова прокручивать в голове картинки этого короткого свидания.
— Ах, да. — Вадим Георгиевич будто вспоминает что-то важное. — Чуть не забыл.
— Что? — У меня загораются глаза.
— К вам приходил какой-то мужчина. — Тон его голоса слегка меняется. — Но часы посещений закончились, поэтому я попросил зайти его завтра.
— Мужчина?.. — Сипло переспрашиваю я.
Кто бы это мог быть?
— Да. — Кивает доктор. — До завтра, Алиса Александровна, выздоравливайте. — И покидает палату.
«У меня нет никакого мужчины!» — хочется крикнуть мне, но уже некому, да и незачем. Дверь закрывается, а в тело возвращается тупая, ноющая боль. Я на неё не реагирую.
В воздухе всё ещё стоит, сотканный из благородности, запах его парфюма: колючий и горький аромат лимона, пронзительно яркий, но нежный бергамот, ласкающий и утонченный сандал и наделенная стилем и теплотой герань.
Я тяну носом шлейф и ощущаю на языке лёгкий привкус мускуса — необъяснимый аромат: чистое мужское тело, кора дерева, специи, притягательная мягкая сладость. Этот мужчина пахнет силой, и его запах дурманит.
«Выздоравливайте», — стучит эхом в висках. — «До завтра».
— До завтра. — Одними губами повторяю я.