— Моя невеста испекла пирог к моему дню рождения, так что принимаю поздравления!
Я подтягиваюсь, чтобы заглянуть в коробку, и в этот момент до меня доносится запах специй, картофеля, масла и какого-то мяса. Пахнет омерзитель… о-ой!
Я ставлю какао на стол и закрываю рот рукой.
— У тебя есть невеста? — Удивляется Катя. — Я думала, ты гей! Вот это новости!
— Кто гей? Я?
В этот момент я не нахожу ничего более разумного, чем вытащить из-под стола корзину для мусора и поднести к лицу. В следующий момент меня тошнит прямо в неё.
— Боже! Что с ней? — Вскрикивает Владичка, пока я утробными звуками распугиваю всех коллег.
— С детства ненавидит баранину! — Объясняет подруга, вскакивает и бросается ко мне. Поддерживает мои волосы, пока я, склонившись над ведром, извергаю из себя остатки завтрака, а затем поворачивается к Владику. — Ну, что ты стоишь?! Убери! Убери свой пирог подальше! Живо!
Через минуту я уже умываюсь в туалете, а Катя отправляет содержимое моего мусорного ведра в пакет. Затем она швыряет его в общее ведро, закрывает крышку, отмывает руки, и мы стоим, уставившись друг на друга, и молчим.
— Думаешь, он всё понял? — Наконец, спрашиваю я, вытирая щёки бумажным полотенцем.
— Он — дебил. — Отмахивается подруга. — А вот остальные — нет. Сейчас, давай, соври, что сточила утром несвежую шаурму возле вокзала, а вот в следующий раз, когда тебя затошнит от запаха чьего-то обеда, выкрутиться будет сложнее.
— Блин…
— Да не ссы! — Катя ударяет меня ладонью по плечу. — Прорвёмся, Кукуха! — Она бросает взгляд на часы. — Ой, летучка уже началась! Срочно бежим!
Мы подрываемся и выбегаем из туалета. Едва успев прихватить свои планшеты, врываемся в переговорную и падаем на свои места. Через секунду в помещение входит Барракуда.
Она делает несколько шагов, ставит свой кофе на стол, бросает на стул сумочку, а затем медленно обводит присутствующих взглядом. Коллеги, которые одновременно вжали головы в плечи, с облегчением выдыхают, когда этот взгляд останавливается на нас с Катей.
— А вот и лучшие сотрудники моей редакции. — Хищно ухмыляется Алла Денисовна. — Пожалуй, начнём с вас.
Это было вполне ожидаемо.
Вряд ли, как прогрессивный руководитель, Аллочка Барракудовна запросит материал о моих приключениях в рядовой городской больнице. Её не волнует ни моё состояние, ни состояние коечного фонда страны. Ясно, как белый день, что сейчас на нас посыплется дождь из упрёков и возмущений по разным поводам.
— Дорогая Катерина. — Начинает начальница с елейной улыбочкой на суховатом лице.
Она эффектно закидывает на край стола своё костлявое бедро и принимает удобную позу, опершись ладонью на столешницу. В изящности с ней может посоревноваться разве что Гурченко, которая в одном из старых советских фильмов так гениально садится в автомобиль, что умудряется, не расклячившись, устроить на сидение сначала вёрткую задницу, а потом и стройные ножки — и всё это в узкой юбке. Гениально!