И начинаю снова трясти его за плечи и умолять открыть глаза. Меня охватывает неукротимый страх, пожирающий все вокруг. Я смотрю на дыру в груди того, кого люблю, и понимаю, что такое вырвать сердце почти буквально – мое остановилось в тот же момент, когда остановилось и его.
Это конец.
Несмотря на очевидное, все же наклоняюсь ниже в надежде услышать его дыхание.
Тишина.
Слезы срываются с ресниц, обжигая щеки.
– Есть выход… – Говорит подруга.
Я поднимаю взгляд, и она неуверенно поджимает губы.
– Какой?
– Ты знаешь. – Вздохнув, сообщает она.
– Какой?! – Я уцепляюсь за эти слова, словно утопающий за спасательный круг.
– Он – жизнь, несущая смерть. А ты – смерть, способная даровать жизнь. – Сара оборачивается к застывшему в изумлении Ульрику. – Принеси-ка нож.
– Что? Зачем? – Его лицо вытягивается.
– Неси, я сказала. – А едва он встает и отправляется в кухню, она поднимает на меня взгляд. – Не могу объяснить, почему мне так кажется, но я будто знаю, что это сработает, и все. Откуда-то изнутри.
– Видение? Предчувствие? Ощущение?
– Не спрашивай. – Бросает она, придвигаясь к дхампири. Оглядывает его безжизненное тело, дыру в груди, затем для верности еще раз проверяет наличие пульса – на этот раз приложив пальцы к шее. Будто кто-то способен выжить, если его сердце раздавлено когтистой звериной лапой. – Мне часто мерещится всякая чушь.
– Что ты придумала?
– Кое-что сверхъестественное и… опасное.
– Разве мы не должны знать наверняка, что оно сработает?
– А у нас есть выбор? – Сара хмурится.
Теперь ее руки тоже в его крови.
– Такой пойдет? – Спрашивает Ульрик, примчавшись из кухни и опустившись на пол рядом с нами.
Он бледен, как мел, в его руке столовый нож.
– Пойдет. – Тихо отвечает цыганка, разглядывая лезвие.
А затем берет нож в руку.
– Так его можно спасти? – Улле всего трясет.
Я смотрю на них сквозь пелену из слез. На улице затихают звуки, шаги и голоса отдаляются. Похоже, братья Хельвины ударились в преследование хульдры.
– Уверена, его папочка не посчитал бы это спасением. – Морщится Сара, глядя на Бьорна.
– Так что мы сделаем? – Спрашиваю я.
Беру руку Бьорна и крепко сжимаю. Никакой реакции, и это лишает меня последних сил. Я больно стискиваю челюсти.
– Ты ведь врожденный оборотень, а не обратимый… – Сара взволнованно облизывает губы. – Никто тебя не обращал.
Видно, что ей тоже тяжело терпеть боль. Ее лицо белее мела.
– Кто оборотень? – Ульрик перехватывает ее взгляд, направленный на меня.
– Ты уже родилась оборотнем, а значит…
– Почему ты говоришь, что Нея – оборотень? – Не унимается он.
– Тш-ш! – Взмахивает рукой подруга.