Анка, Анка, сделай это не раздумывая. Может быть, она упадет на рельсы и летящий поезд превратит ее в кровавое месиво. А может быть, если вправду есть Бог на свете, добрые ангелы развернут свой невидимый ковер и мягко опустят ее на землю. Может быть, она спокойно проспит всю ночь, а утром какой-нибудь добропорядочный христианин, плененный ее ангельской красотой, подберет ее, приласкает, возьмет к себе и вырастит как собственную дочь? Сделай это, Анка, сделай это без колебаний!»
Рисунок Эллы Либермэн-Шибер. Она родилась в Берлине и пережила семнадцать месяцев заключения в Освенциме-Биркенау.
Когда в мае 1945 г. Эллу освободили, ей было семнадцать лет. Она автор девяноста трех рисунков, в которых она пыталась запечатлеть пережитое.
12 июня 1942 г. уроженка Гамбурга Герта Йозиас написала письмо семнадцатилетней дочери Ханнелоре, которая вместе со своей младшей сестрой Ингелин нашла убежище в шведском городе Меллеруде. Герта понимала, что ее депортируют, но не знала куда, «Прошу тебя, дорогая Ханнеле, заботься об Ингелин. Тебе придется быть для нее и матерью и отцом. Будь добра к ней, люби ее, приглядывай за ней. Не оставляй ее одну. Я полагаюсь на тебя, ты у меня уже большая. Некоторое время мы не сможем переписываться, но при первой же возможности я напишу». В конце письма Герта заклинает Бога хранить ее дочерей и просит, чтобы те ее не забывали. Так писали люди, которые знали, что обречены.
Сохранилось множество таких писем. Они отражают реальность, в которой жили еврейские и цыганские семьи в эпоху нацизма. Родителей разлучали с детьми, детей — с родителями.
А ведь творившее это сами нередко были семейными людьми. У них тоже были дети, но, похоже, это никак на них не повлияло. После рабочего дня в Освенциме врачи возвращались домой к своим жившим неподалеку от лагеря семьям. Возможно, они только что послали на смерть тысячи матерей с детьми. Как же могли они поступать так месяц за месяцем, оставаясь внимательными мужьями и добрыми отцами для своих жен и детей?
Когда немецкого инженера Германа Фридриха Гребе спросили, почему он спасал евреев во время войны, он ответил — не знаю. И добавил: его мать, происходившая из простой семьи, всегда очень много для него значила. Случилось, что он, будучи еще ребенком, вместе с другими детьми издевался над одной пожилой еврейкой. Когда мать узнала об этом, она сказала: «Никогда больше такого не делай. Зачем ты это делал?» Мальчик ответил: «Потому что все так делали». И тогда мать твердо сказала: «Ты не все. Ты мой сын. Не смей так себя вести. Скажи, ты бы хотел оказаться на ее месте?» — «Нет». — «Тогда зачем же ты так поступал? Ведь у этой женщины тоже есть чувства и сердце, как и у нас с тобой. Никогда больше этого не делай!»… И еще мать учила сына: «Научись видеть в другом не профессию или религию, научись видеть в другом человека».