Поздоровавшись с ней, Людмила села на лавочку возле своего дома и, указав на место рядом, спросила:
— Что-то вид у вас неважный, Степановна. Усталый какой-то. Случилось чего?
Полина Степановна, сев рядом, и рассказала ей всё — и про Ларочкину кошку, и что она из-за этого из дома сбежала, и что ей одной в нём как-то неуютно. Хотелось с кем-то поделиться, не всё ж в голове мысли крутить. Людмила, слушая её, сочувствующе качала головой, а потом вдруг заявила:
— А чему удивляться? Ведь мой Николай вас предупреждал, Степановна, чтобы вы эту хату не покупали! Надо было послушать.
— Что, вам не нравятся новые соседи? — хотела пошутить Полина Степановна.
— Нравятся, но не в этом дело, — отмахнулась та веником. — Просто в этой хате после Белоглазов никто жить не может. Нечисто там.
— Нечисто? — наморщила лоб Полина Степановна. — А, черти водится? Ну да, что-то такое он говорил, — кивнула, вспомнив тот давний разговор с Людмилиным мужем.
Подвыпивший Николай сидел вот на этой самой лавке и остановил её, после того, как она осмотрела с риэлтором дом. Как ей тогда показалось — от желания поболтать. Выпивший он был и потому чересчур разговорчивый. Наплёл ей что-то насчёт нечисти, живущей в этой хате. И даже приводил какие-то примеры. Но язык ему плохо подчинялся и Полина Степановна, устав вслушиваться в его путаные речи, ушла.
— Так я не верю во всё такое, Людочка! Какие там черти? Всегда говорила: бойтесь людей — злее их никого на свете нет! Да и потом, я извиняюсь, Людочка — ваш-то Николай… употребляет. Мало ли что человеку с пьяных глаз почудится?
— Ну да, употребляет. А кто нынче без греха? — немного обидевшись за мужа, поджала губы Людмила. — А мне-то вы верите, Степановна? Я вина и по праздникам не пью — денег жалко. И тоже тут разные чудеса видала. Как-то иду с хлебозавода со смены, а в этой хате, нежилой тогда, свеча на окне горит и в доме чьи-то голоса. Даже будто гармошка там играет и люди поют. Вроде пляшут, хохочут и громко ссорятся. А ведь в нём никто не жил! Да и соседи говорили, что видали, как в эту калитку, — указала она веником на Полинин двор, — какие-то люди ночью в потёмках заходили и выходили. И кто-то со свечой по дому шарился. А ещё — будто с чердака часто голоса слышали. Туда-то кто и зачем залез?
— Может, воры забирались? — зябко передёрнула плечами Полина Степановна. — Добро какое искали? А про гармонь и почудиться могло.
— Какое там добро? Он же пустой лет семь стоял! Одни лавки старинные казачьи и были в нём, — отмахнулась веником Людмила. — Всем это известно. Кто б, да и зачем, туда полез? На гармошке играть? Чего со свечкой искать? Нет, там, точно, нечисть водится!