Отмечу, кстати, что у него было хорошее качество с точки зрения обычных людей — он не пил. Точнее, не напивался, не перепивал. Выпивал — да, но пьяным никогда и нигде не был. А это очень важно, когда кого-то воспитывать надо „за это дело“, — ведь всякое бывало! И тут никто не мог подумать: мол, ладно, командир, говори-говори — тебе положено, а сам-то ты тоже… Никто!
В Нью-Йорке он уже машину не водил: по его статусу машина у него была с шофёром, большая, длинная, представительского класса — по вызову, стояла в гараже. А у нас, где приткнёшь, там и стоит, ладно…
Жил Юрий Иванович в нашей миссии, у него была большая квартира. Но Людмила Александровна скучала, потому что просто выйти на улицу было нельзя. Только на машине: спуститься в гаражи, выехать. Это потому, что снаружи, чаще всего, стояли еврейские товарищи и были всякие безобразия. В то время „граждане еврейской национальности“ из СССР массово уезжали в Израиль и США, не всех сразу отпускали, что вызывало протесты как у нас, так и за рубежом.
Район, где жили Дроздовы, был хороший, в центре. Напротив их дома были синагога, 19-й полицейский участок и фешенебельный публичный дом, куда никто с улицы просто так не приходил, только по заказам, по звонкам. Вокруг были магазины».
Что Дроздов «отпуска себе не давал», сказано очень точно. Обращаем внимание и на то, что, по словам коллеги, он «в основном работал с легальных позиций». Однако есть у нас подтверждения и того, что резидент не гнушался «низовой» оперативной работы, сопряжённой с определённым риском.
Один из его заместителей рассказывал:
«У меня была операция, которую мы проводили вместе с моей женой, а Юрий Иванович со своей женой нас обеспечивали. Дело было в том, что предыдущий резидент уже уехал, Дроздов приехал, и ему нужно было, по положению, этим заняться. Сделал один раз — всё прошло нормально. Потом дальше я уже искал других людей, чтобы нас подстраховывали и обеспечивали…
Такая работа у резидента бывает не часто, но бывает».
Мы понимали, что наш собеседник и без того рассказал немало, а потому вопросы не задавали.
И ещё… Конечно, помощь, которую оказывает разведчику его жена, тема не только интереснейшая, но и совершенно неописанная, однако мы, по понятным причинам, фактически обойдём её молчанием. Точнее, ограничимся цитатой из книги Дроздова, хотя событие, в ней описанное, относится к несколько иному времени. Но ясно, что кроме конкретного момента ничего не изменилось:
«Все эти 35 лет, отданных разведке, жена была рядом со мной. Она умеет молчать, напряжённо ждать и ждать, ограничивая себя из-за моей работы во многом. По звуку мотора моего „фольксвагена“ она узнавала, всё ли у меня сошло гладко. В 1966 г., вернувшись домой после тайниковой операции, на которую я сам не мог выйти из-за плотной слежки, она бросила мне на колени контейнер с плёнками и сказала: „Возьми. Теперь я знаю, почему вы кончаете инфарктами“. Почти всем в своей жизни я обязан ей, её умению быть рядом с человеком тревожной судьбы»