Вот что рассказывал Иван Юрьевич, вспоминая годы своей работы в Нью-Йорке:
«Я передавал одну интереснейшую связь своему сменщику. Мы ехали в метро. Проверились — всё чистенько, аккуратно. (Это относительно наружного наблюдения. — А. Б.) И вдруг он вскакивает, он сидел, вскакивает, потому что на станции в вагон вошла беременная женщина — американка, и он хотел уступить ей место. Она ничего не поняла. Я говорю: „Давай, выходим немедленно!“ — „Так мы же ещё не доехали!“ — „Выходим! Немедленно!“
Вышли. Я его матом буквально: „Ты что делаешь?! Ты видел, чтобы кто-нибудь из окружающих американцев уступил место? Это невозможно! Потому что он его занял, это его место! Будь ты хоть трижды беременная — никто тебе места не уступит! И она будет стоять со своим пузом!“
Это у нас уступят, а там — нет!
Я жену учил — она не могла спуститься на лифте в доме, а дом был хороший, держали его братья Джиффуни, мафиози. Там было чисто, надёжно, всё в порядке. Но она не могла войти в лифт: открывается дверь, на пороге стоит американец, который живёт наверху. Рот до ушей, улыбается: „Hi!“, она говорит: „Hi!“ — и он поехал дальше. Я говорю: „Мать, ты что делаешь? Почему стоишь?“ — „Он же не отходит, чтобы мне войти в лифт!“ — „А потому, что он занял своё место“. — „И что делать?“ — „Ты его коснись пальчиком, чуть-чуть, за плечо — вот так, и он подвинется. Только так, сильно не надо — это будет нападение. А так, легко…“
Она стала делать — и её зауважали: значит, она имеет право.
Такие мелочи были на каждом шагу. Это всё надо было знать…»
Разного рода «мелочей», заставлявших воспринимать жизнь нестандартным образом, действительно было много.
Вот, та же контрразведка, и самая «близкая» к разведчикам её часть — служба наружного наблюдения, «наружка». Если верить разного рода «боевикам» и сериалам, которые в общем-то и создают в массах превратное представление о работе спецслужб, то это для разведчика главные и непримиримые враги. Действительно, какой «зверь» любит «гончую», неутомимо, без сна и отдыха, идущую по его следу? И ведь этих самых «топтунов» представляют именно такими, что без сна и отдыха, а из всех человеческих чувств им якобы свойствен один лишь азарт погони.
Но вот знакомый нам сотрудник резидентуры Золотов рассказывал, как в Нью-Йорке он, уже ожидавший замены, возвращался со встречи Нового, 1977 года, и у него в снегу застряла машина. Что делать? Неподалёку стояла машина — «наружка» за ним, «установленным разведчиком», работала постоянно, и он прямиком направился к американцам.
«Я к ним подхожу: „Мужики (ну, наверное, ‘джентльмены’ или ‘сэры’. —