Чтобы было ещё понятнее, о чём идёт речь, мы имеем возможность привести конкретный пример такой рискованной работы, не всеми даже в своё время одобряемой.
Помнится, Хайнц Фельфе>{142} писал:
«В Советском Союзе также признаётся неписаный закон разведки, согласно которому раскрытый разведчик не может больше заниматься этой деятельностью. Особенно в том случае, если он побывал в руках противника…»[297]
Что же таковым остаётся делать? Вспоминать фразу Остапа Бендера: «Придётся переквалифицироваться в управдомы»? Кому-то действительно пришлось (вспомним судьбу «Веста»!), но кому-то нашлось место в Центре, без выездов за кордон и контактов с «противником» — разумеется, процентные соотношения таких судеб нам неизвестны, да и зависели они от многоразличных причин.
Вот что рассказал нам Алексей Михайлович Козлов, два года проведший в южноафриканских застенках и обменянный на десяток различных шпионов:
«Юрий Иванович Дроздов предложил мне работать в Управлении „С“, в Москве, но я категорически отказался! Дроздов был страшно удивлён, но я ответил: „Если работать в ‘С’ — то только быть нелегалом!“
Тогда меня назначили в один институт. Работали хорошо, всё нормально… А потом, года через два, мне стало тоскливо. Была осень, дождь шёл. Я поднял трубку, набрал дроздовский номер: „Юрий Иванович, мне нужно с вами поговорить“. — „А ты далеко? Десять минут тебе хватит дойти до меня?“ — „Хватит“.
Прихожу. Он говорит: „Я знаю, зачем ты пришёл. Но что я с тобой буду делать? Ты отсидел, тебя все знают… Чего ты, в конце концов, хочешь?“ Говорю: „Я хочу обратно на нелегальную работу. Никуда отсюда не уйду, пока вы меня обратно не возьмёте“.
И вот мы сидели с ним и молчали. Гробовое молчание было! Потом он говорит: „Слушай, Лёшка! А чего нам не рискнуть? Ты здесь уже четыре года. Тебя они нам отдали, ты нигде в розыске не значишься. Ну и всё! За четыре года ты располнел, совсем изменился. Можно! Но сначала пошлём тебя в страну с менее жёстким режимом…“ Туда и послали»[298].
Сергей Сергеевич объясняет, что всё было несколько посложнее и гораздо более продуманно и просчитанно:
«Если человек стал нелегалом и проникся этой профессией — оно происходит не со всеми, а в его случае произошло, то, несмотря на то, что он стал успешным руководителем, его уважали в коллективе, тем не менее у него внутри такая мысль шевелилась постоянно. Ему хотелось опять вернуться на эту работу. Условно говоря, это как наркотик для человека. Когда он почувствовал, что созрел для серьёзного разговора, он попросился на беседу к Юрию Ивановичу — и Дроздов его пригласил…