Если бы все двери были одинаковыми, он бы определенно заблудился. Но, на счастье, каким-то чудодейственным образом им были приданы особые формы. Например, двери в мужские опочивальни напоминали перекошенный параллелограмм с торчащим вверх и вбок острым краем, женские – все овальные. Более того, можно было сразу понять, кому принадлежит эта дверь: если вдоль косяка на манер арки тянулся наполовину вросший в древесину вьюн, выпустивший в районе ручки бледный цветок, – ребята первой ступени, или, как их тут называют, первого узла. Если два цветка – соответственно, второго. У преподавателей вьюны переплетались над дверью в хитрый знак, не давая цветов, а гостевые были отмечены кленовым листом, форму которого принимала кора над дверью.
Игнису было интересно, упадет ли ученик-друид на узел ниже, если оторвать с двери один белый цветок, но ничего не получилось. Вьюн только казался хрупким, а на ощупь напоминал зеленую кость. Цветок так и вовсе, похоже, был одеревеневшим, потому что его не удалось даже пошевелить. Парень одобрительно хмыкнул и больше цветы не трогал.
На полвитка ниже некромант столкнулся с двумя друидами лет двенадцати, которые весело что-то обсуждали, но, увидев одетого в черное бледнолицего незнакомца, остановились в нерешительности. Может быть, они слышали о приезде колдунов, и разминуться с одним из них в коридоре им совсем не хотелось.
Игнис вспомнил, что если уж друид улыбается, то во весь рот, и постарался искренне продемонстрировать мальчишкам зубы мудрости. Судя по всему, вышло только хуже – не сговариваясь, друиды развернулись и пустились наутек быстрым шагом, очень скоро вильнули в сторону и выскочили через дупло на внутренний мостик. Некромант пожал плечами и продолжил путь, миновал крупное дупло – и увидел вдалеке исчезающую за поворотом знакомую фигурку.
– Мин! – он помахал рукой. Девушка развернулась, причем с задержкой, и Игнису показалось, что она сначала собиралась бежать, как те друиды, но все-таки передумала и подошла к нему. – Вы с Китарой не желаете провести время в кругу умных людей?
– Китара сказала, что хочет спать и не собирается никуда идти. Может, ночью, – пожала плечами Мин. – Ты думал у вас посидеть?
Он кивнул, между делом оглядывая сокурсницу. Очки ребята, конечно, уже сняли – был вечер, и рассеянный свет не так резал глаза, да и отдохнуть хотелось от железных конструкций на голове. Беседовать так было гораздо удобнее – хорошо видны глаза. Но Мин отличалась еще и тем, что избавилась от лака на ногтях, отказалась от плаща и вместо своего тонкого, удобного для работы гольфа или привычной рубашки надела белую тунику с широкими рукавами до локтей. Попросила, вероятно, у Китары – та любила светлое и всегда брала с собой в дорогу несколько сменных комплектов одежды. Благодаря особенностям ткани из паутины она занимала совсем немного места. Тунику полагалось подпоясывать, но, наверное, пояс был слишком вызывающим – например, в виде сцепленных друг с другом костяных рук или со стилизованным черепом посередине, – поэтому Мин обошлась обычной волосяной веревкой.