Лана вбежала в свою каюту.
— Оставьте меня в покое! — крикнула она неизвестно кому и закрылась на запор, предусмотренный на случай аварийных ситуаций. Ведь ни один уважающий себя моллюск не войдёт, если не получил разрешение хозяина жилища. Да и вообще — как будто здесь было кому кричать или от кого закрываться! Батискаф-то пуст! Или будто эти Голоса из сна могли остановить запоры или стены! Но изолированность помещения создавала у неё обманчивую иллюзию защищённости. Забравшись в сонный куб, Лана нажала кнопку, убавив в помещении свет, и свернулась клубком. Как в детстве, когда что-то не ладилось.
Она не осознавала в эту минуту, что уподобилась сейчас своим древним предкам, которые всегда спасались от опасности, забившись в тёмные пещеры или расщелины. Успокаивались там, отгородившись от мира и сузив зрачки глаз. Так моллюски делают, когда думают или дремлют, исключая из поля зрения любые объекты. Поскольку теперь некому было собирать членов экспедиции, чтобы обсуждать и спорить, анализируя ситуацию, Лана решила заняться этим сама. И всё обдумать наедине с собой. Отстранившись от всего, она обратила своё внимание в прошлое — к истокам этих неприятных событий.
Она восстановила перед мысленным взором таблички, где описывался… . Нет, она не должна его называть! Дабы снова не попасть в кошмар опять не призвать из снов таинственный Голос — или из своего подсознания — требовавший, чтобы она как можно больше о нём думала.
Лана решила думать о том, кто некогда защитил её планету. Она будет называть его просто — Гость.
Внимательно вчитываясь в описание катастрофы, вызванной появлением Гостя, вдумываясь в фразы и образы текста, Лана поначалу пришла в уныние. Как и все учёные ранее, она не видела разгадки. Ничего не отзывалось в её уме озарением или догадкой. Ничего особенного — обычное описание катастрофы, вызванной падением большого космического тела — пламя, землетрясения, гигантские волны, тьма, охватившая планету из-за вулканического пепла, поднявшегося в атмосферу…
Лана с отчаянием мысленно взглянула на те древние письмена первоначального текста, хотя ничего в них не понимала… И вдруг, поскольку слова не мешали ей, она обратила внимание на серию рисунков, которые не вошли в перевод. Их учёные посчитали просто обычным украшением текста.
Но почему они выбрали именно эти фигуры? Не круги, не треугольники или пирамиды, всегда схематически изображающие в древних текстах осьминогов. Так все древние украшали свои таблички. Но здесь были только четырёхугольники и шестиугольники. Примитивный схематический орнамент из них повторялся с удивительной последовательностью. Число фигур было разное, а их периодичность явно следовала какой-то скрытой схеме, логике.