Ну, а то, что Громов позволил себя пленить, давало ему надежду на то, что он разумный человек. Виктор Иванович подозревал, что тот догадывается, для чего его везут в Москву и, наконец-таки, согласен сотрудничать с Конторой. Иначе б агенты только его и видели. Или, вернее — только б мы этих Аникиных и видели. При его-то способностях это не проблема. Значит, с ним возможен диалог. А уж Виктор Иванович сумеет его убедить.
И вот Громова ввели в его кабинет и оставили их наедине.
Виктор Иванович, стоял спиной к окну, опершись о подоконник — чтобы занимать наиболее выгодную позицию. Ведь первые секунды при знакомстве самые важные для интуитивного проникновения в характер человека и он не хотел этот момент пропускать. Сам Виктор Иванович был почти невидим из-за солнечных лучей, бьющих из-за его спины.
Увидев «объект «Ю» Виктор Иванович поначалу слегка растерялся. И это — великий Громов гроза агентов? Человек, от которого зависят судьбы мира? Перед ним стоял всего лишь мальчишка. Виктор Иванович, конечно, знал, что ему всего семнадцать, но думал, что он, всё ж, выглядит постарше. И этот высокий юноша смотрел на него… с непонятным взрослым сочувствием. А пристальный взгляд синих глаз было трудно выдержать. Даже ему. И никакой свет из-за спины не помог. М-да, человек-рентген.
— Здравствуйте, Виктор Иванович, — сказал этот мальчишка, хотя имя генерала ему никто не называл. — Мне жаль и своего, и вашего времени. Поэтому я сразу отвечаю вам — нет!
— Почему же так уж сразу? — нахмурился генерал. — Ты ведь ещё не знаешь… , Юра, с какой целью я тебя… пригласил. — Ему захотелось называть его именно так, как родного сына, хотя никакого сына у Виктора Ивановича не было.
— Знаю, Виктор Иванович, — усмехнулся тот на слово «пригласил». — И не считаю эту… акцию нужной. Хотя, некоторое время назад, имея иную точку зрения на устройство мира, я возможно, согласился бы на ваше предложение.
— Вот как? — проговорил тот. — Может, ты её снова изменишь? Коли уж мы встретились, давай всё обсудим.
— Встретились? — приподнял бровь Юрий. — Меня доставили сюда под конвоем. Забыли? И я согласился на это лишь потому, что ваши люди чуть не разгромили мирный дацан. С этого вы начинаете положительные преобразования в обществе?
— Дацан? У нас говорят — лес рубят, щепки летят, — резко ответил Виктор Иванович. — Когда на кону стоят вопросы колоссальной важности, мирового масштаба, жизнь человека, и даже многих людей, жертвуется ради великих задач.
— Понятно. Так говорят кукловоды майи, оправдывая своё вмешательство во вращение колеса сансары, — понёс какую-то ахинею мальчишка. — Этим только ухудшая ситуацию. А я теперь вне её. И мне неинтересны игры майи.