Логово у черной самки по имени доктор или сэр Бенедикт было маленькое, чудное и благоухало так, будто через него когда-то прошли все обитатели родных Ватрушкиных джунглей. Но опасаться было нечего, приехал сюда и один из хозяйских детенышей – тот, что постарше.
Сначала фуцанлун подумал, это для его сопровождения. А потом, после долгого разговора, который завела удивительная человечиха, понял: это не просто самка, а одна из самых старых человеческих самок (поэтому и шкура у нее темная, не рябит). Старые земляные драконы занимались обучением молодняка в стае. Вот и эта, хоть Ватрушка и не понял ни слова, преподала мелкому зверенышу важный урок.
– Итак, мой блистательный лицеист! «Честь, достоинство и разум!» – Черная самка как-то нелепо взмахнула длинными конечностями. – Никогда не учился в военном лицее, но всегда подозревал, что девиз его князьгородского отделения – всего лишь позолоченные буквы, купленные на деньги богатых родителей. Почему же я не должен резать вашего питомца?
Услышав это, детеныш сначала нахохлился, а затем покраснел, став багровым, как задница японской макаки, которую когда-то продавали вместе с фуцанлуном на одном базаре в порту.
– Просто не режьте его, и все! – воскликнул срывающимся голосом мальчишка. – Разве вам его не жалко?!
– Вопрос не в том, жалко ли его мне, а в том, жалко ли его вам… – Черная самка подошла к детенышу вплотную и уперла ему в грудь палец с длинным ногтем. – Неужели вам не досталось ни капли от крови отца, знаменитого правдолюба?
У мальчика из глаз потекла вода, и он стал отчаянно размазывать ее лапами по щекам.
– Не глотал он часы! – Всхлип, почти такой же, каким жалуются маленькие драконы, когда им холодно и одиноко. – Это я их взял!
– И что с ними сделали? Надеюсь, не продали? – Самка тут же успокоилась и с видимым отвращением отошла от сына Хозяина.
Ватрушке же, наоборот, стало его жалко. Разве можно быть равнодушным, когда маленький фуцанлун замерзает? Драконы никогда не бросают в беде даже чужих малышей, никогда не дают им плакать в отсутствие родителей. Ящер подошел к мальчику и положил ему голову на бедро, аккуратно потерся, чтобы не задеть выступающими гребешками, – научился уже, не без этого.
– Нет, оставил в залог. – Снова шмыганье и всхлип. – Я думал, что успею вернуть, прежде чем заметят. А тут этот Генрих Франсович! Я не хотел, честно! Но Аполлошка говорит, раз нет денег, давай часы, пока не расплатишься! Я больше в карты играть не буду, вот вам крест! Хотите святыми поклянусь? Только не режьте отцову ящерицу!