Рамирес купил в кассе билет до Киева в купейный вагон фирменного поезда «Галичина». До отправления оставалось еще несколько часов, и он решил осмотреть город. Он его поразило.
«А я думал, что к востоку от Польши Европы уже нет, — рассматривал он роскошный старинный европейский город с выразительной украинской спецификой в архитектуре. — А здесь вдруг вот такое — не похожее ни на Польшу, ни на Германию или Францию. А кто знает о Львове в Британии, США, Аргентине или Уругвае?» — удивлялся Рамирес, задрав голову перед Черной башней на площади Рынок.
Лицо любого европейского города определяет не только его архитектура, но и, например, кофейни, которые во Львове выглядели в лучших европейских традициях. Хосэ надолго «зависал» в них, переходя из одной в другую, удивленно прислушиваясь к людскому гомону вокруг. И в нем нарастало ощущение причастности к стране и этим искренним, простым и приветливым людям.
«Вот найти бы себе здесь какую-то красивую женщину, вон их сколько вокруг, бросить где-то якорь и осесть до конца своего земного пути, — думал он. — Все равно и глазом не успею моргнуть, как где-то проколюсь, потеряю бдительность и погибну, или просто станет физически трудно выполнять заказы. Уже теперь, видимо, стоит думать, где придется доживать жизнь. Это должно быть какое-то достаточно цивилизованное место, страна, но еще не полностью, так сказать, интегрированная в мировую или европейскую систему… Однако, еще рано принимать окончательное решение», — отмахнулся Рамирес от сентиментальных мыслей.
Приближалось время отхода поезда, и киллер, посетив напоследок вполне приличный гипермаркет, остановил такси и добрался до железнодорожного вокзала. Его дублер должен был приехать в Киев за неделю до осуществления акции. Этого времени, по мнению Рамиреса, хватило бы на его адаптацию. Собственно, роль дублера была сугубо номинальной. Хосэ мог обойтись и без него. Возможно, он и отошлет дублера. Но пока еще рано об этом думать. Он подошел упругой кошачьей походкой к вагону и, используя одну из своих волшебных улыбок, отработанных годами, поздоровался с молодой проводницей, которая расположилась у двери, и протянул ей свой проездной билет.
— У вас четвертое купе, нижнее тринадцатое место, — сказала проводница, отвечая улыбкой и кокетливо глядя на осанистого молодца.
— Благодарю, сэрдэнько, — сказал своим глубоким бархатным голосом Рамирес, употребив, для верности, украинское словцо.
Этот голос, его тональность тоже были отработаны в течение долгих тренировок. Голос будто шел из самых глубин мужского естества Хосэ. Подхватив чемодан, мужчина мгновенно взлетел по лестнице, демонстрируя отличную физическую форму, и двинулся по узкому коридору вагона. Подойдя к четвертому купе, Рамирес постучал.