Вскоре начали подходить остальные. Всего набралось около сотни бойцов. Совсем немного. Большая часть раненых пошла на корм сандалорским акулам.
— Строимся! — старый опцион крикнул добродушно и негромко. Бойцы образовали походную колонну, и двери распахнулись, пропуская легионеров.
Постукивая деревянными сандалиями, легионеры продвигались к храму. Ичиро с наслаждением дышал чистым воздухом, наполненным пьянящими ароматами. На войну они уходили осенью. Сейчас же весна широко улыбалась миру. Расцветающая сакура наполняла воздух сладковатым ароматом, особенно тонко ощущающимся в такую рань.
— Пришли, — сказал опцион, — значит так, ветераны. Вы входите в храм по одному, и когда выйдет предыдущий, войдёт следующий. Ясно?
— Так точно, — отозвались легионеры.
Ичиро дождался очереди, и вошёл в храм. Напротив входа в центре зала горела печать. Два треугольника, наложенные друг на друга, образовывали шестиконечную звезду. Жрец, проводивший ритуал, указал Ичиро на центр фигуры.
Маг вошёл внутрь, и вытянул вперёд левую руку с красовавшейся на ней татуировкой легиона.
— О, лучезарная Инда, хранительница порядка. Милостью твоей держится мир. Касты создала ты мудро и правильно, отделив лучших от худших джигатов. Управление — мудрым, тяжёлый труд — низшим. Мы чтим волю твою, о великая Инда. Лишь испытав мучения, энзуми преродится в касту зу, и через круг очищения дойдёт до высот. Этот воин, о справедливая Инда, проливал кровь за нашу священную землю. Устала легионера душа и ныне он грезит о мирной работе. Смени с него метки, даруй касту нмунга, прошу я тебя, о мудрейшая Инда.
Жрец распинался ещё пару минут. Это понятно, ведь он видел перед собой грязного легионера. К тому же полукровку. А где как не в храме, он должен проникнуться страхом и уважением к богам, и традициям королевства?
Наконец жрец закончил речь, и облив руку Ичиро жидкостью, защёлкнул на запястье браслет. Раздалось гудение и руку пронзило знакомой болью. Жрец повелительно махнул рукой и маг пошёл к выходу, не скрывая на лице усмешки. Он то знал, что весь ритуал сводился лишь к этому моменту. На его руке красовался кружок с тремя точками.
Когда Ичиро вышел из храма, лучи солнца ударили прямо в лицо. Не выдержав нахлынувших чувств, он звонко рассмеялся протянув руки к светилу. Столько мучений ради одного лишь этого момента! Чувство свободы было просто потрясающим. Ичиро ощущал, как с него скатывается вся грязь армейской службы. Теперь только он будет вершить свою судьбу, и делать только то что хочется ему! Пора отдать старые долги. Это будет восхитительно! Эмоции захлестнули Ичиро, и онзашёлся громким хохотом.