Когда он скрылся, мы с Солом несколько секунд стояли в ошеломленном молчании.
– Кто-то был здесь.
– Это не значит, что они знают о комнате или где она находится, – предположил Сол. – Это не значит, что они знают о нас. – Его слова не утешали. Кто-то еще находился в канализации. Одного этого уже было достаточно.
– Крыс обо всем позаботится, – сказал он, удивив меня. Сол не доверял неевреям, и тот факт, что он рассчитывал, что Крыс нас защитит, казался самым зловещим знаком из всех. – Постарайся больше не думать об этом. Нам нужно спланировать свадьбу, – пошутил он, безуспешно пытаясь изгнать тревогу из своих глаз.
– После всего, что только что случилось, ты все еще думаешь о свадьбе?
– Больше, чем когда-либо. Каждый день здесь – это подарок, завтра может не наступить. – Я кивнула. С такой точки зрения я не думала об этом, но Сол был прав. Еще до того, как Крыс спрятал боеприпасы, наша жизнь в канализации была опасной и неопределенной. – Почему бы не воспользоваться этим кусочком счастья сейчас, пока мы можем?
– Хорошо, – согласилась я. Мы вернулись в комнату и тихо проскользнули внутрь, чтобы не разбудить пана Розенберга. Я забралась в свою кровать. Я не могла заснуть и все ворочалась, перекатываясь с боку на бок. Инцидент с боеприпасами снова и снова крутился у меня в голове. Кто-то побывал в канализации. Угроза ощущалась все сильнее, наше положение стало неустойчивым.
Услышав, как я ворочаюсь, Сол прошел через комнату. Он забрался на кровать и лег рядом со мной.
– Все хорошо? – спросил он. Я не могла ответить, в горле стоял комок. Он обнял меня сзади, и мое сердце забилось сильнее. Не собирается ли он пойти дальше перед нашей свадьбой? Но он просто прижал меня крепче. – Еще один день, – пробормотал он мне на ухо, и я точно понимала, что он имеет в виду. К завтрашнему вечеру мы сможем быть вместе по-настоящему, как муж и жена. И все же мне показалось, что прошла целая вечность. Я представила нашу жизнь после войны: Сол пишет, а я учусь на врача. Так долго я верила в то, что такие вещи однажды воплотятся в реальность. Я не знала где, но мы точно будем жить вместе. Я задремала в тепле его объятий и впервые крепко заснула с тех пор, как ушла мама.
Утром, когда я проснулась, Сола уже не было.
– Он пошел готовить вещи, – сказал пан Розенберг.
Должно быть, Сол сообщил отцу новость о нашей свадьбе. Я вглядывалась в лицо пана Розенберга, ожидая его реакции.
– Вы не против?
Он улыбнулся, и в его глазах заплясали искорки от радости.
– Сэделе, я никогда не был так счастлив! – Тогда я увидела в нашем браке признак одобрения, заявление, что нас ждет будущее. Это принесет всем нам, включая пана Розенберга, хоть немного столь необходимой в это время надежды. Потом его лицо стало серьезным. – Хотел бы я, чтобы здесь присутствовали твои родители. Однако я надеюсь, что ты позволишь мне быть отцом для вас обоих. – Потом я увидела, как он вырвал страницу из одной из своих книг и попытался написать импровизированную