— Слушай, Сенников, — важно ответил Почуйко и затянулся махорочным дымком. — Це ты дурака валяв, когда змияку побачив: одеялу до-горы подняв. Загородывся! А того не подумав, шо змияка пид одияло пролезть могла. А я, брат, честно робыв, понял?
Аркадий побледнел, но ответить не успел. Ноги у Андрея подкосились. Опираясь спиной о ствол ели, он сполз на землю и тихонько охнул:
— Устав я, товарищ старшина. Отдохнуть трэба…
Пряхин наклонился к нему, участливо спросил:
— Вам очень плохо, Почуйко?
Андрей не ответил, он лишь натужно вздохнул: острая боль корежила побитое тело.
Вася Лазарев недоуменно и испуганно вглядывался то в смежившего веки Андрея, то в бледного, нервно вздрагивающего Сенникова, который злобно смотрел в серое, покрытое росинками пота лицо Почуйко, завидуя и его несомненному подвигу, и веселой находчивости, и даже его боли. Ему бы очень хотелось быть на месте Андрея или хотя бы достойно ответить на его не слишком уместную шутку, которую Аркадий воспринял как оскорбление, но он понимал, что ответить не может: между ним и товарищами лежало что-то такое, что раньше он только смутно угадывал и что теперь хорошо ощущалось. Но что это такое, Аркадий не знал. Это и обижало его, и злило. Он сжал кулаки и, круто повернувшись, пошел к заводи. Вася проводил его все тем же недоуменным и испуганным взглядом и протянул:
— Странный какой…
Ему никто не ответил. Андрей попытался подняться на ноги, но, охнув, опять сник.
— Ничего. Отдышусь, — убежденно сказал он. — Привели дядьку?
— Почти уж довели, но когда услышали выстрелы— побежали, — .необычно торопливо и все так же участливо пояснил Пряхин. — Бинтов, жалко, нет…
— У меня остались, — быстро сказал Вася.
— Ничего, вы идить за ним. А я тут сам перевяжусь. Идить.
Пряхин помедлил, помолчал, затем приказал:
— Вася, оставайся с ним, а мы пойдем к Николаю Ивановичу.
Вася кивнул и с готовностью наклонился к Почуйко:
— Может, вы пить хотите? — И, не дожидаясь ответа, побежал к реке. Он притащил ведро воды, напоил Андрея, промыл ему раны на пятке и сказал:
— Вы погодите, я сейчас травки поищу.
Он ушел в лес и вскоре вернулся с длинной, узкой, похожей на осоку травой и жирными листьями, напоминающими подорожник. Травку он помял в руках, потер, заставил Почуйко поплевать на нее, положил на ранки и пояснил:
— Это кровоостанавливающая…
На снадобье он положил жирные листья и, перевязывая ногу вынутым из котомки чистым бинтом, добавил:
— А листья — заживляющие. Быстро пройдет. Раны не глубокие. — Он помолчал и спросил: — Товарищ Почуйко, а как все-таки получилось?.. С медведем?