Измену Тёрбервилла вскоре помогло раскрыть перехваченное письмо, адресатом которого значился прево Парижа. В нем предатель сообщал о численности войск, которые планируется отправить в Гасконь, подробно перечислял дипломатические усилия английского короля по созданию антифранцузской коалиции, а также доносил, что остров Уайт фактически беззащитен перед вооруженным нападением. В сентябре 1295 года сэр Томас Тёрбервилл был схвачен и приговорен к смертной казни. Это разрушило все надежды Филиппа IV на организацию масштабной диверсии. Вслед за этим ярмутский флот под командованием Джона Ботетура отомстил за нападение на Дувр — англичане предали огню Шербур и разграбили богатое аббатство Нотр-Дам-дю-Вё.
Получив решительный отпор, Филипп IV отказался от своих планов по установлению своего рода континентальной блокады (оказывается, Наполеон был не первым французским владыкой, лелеявшим такие мечты) и вторжению в Англию. Однако гасконские владения Эдуарда I практически полностью оставались во власти французского короля.
Профинансировать возврат Гаскони из доходов самого герцогства король Англии не мог. Хотя ему удалось получить кредит у флорентийской банкирской компании Фрескобальди в размере 200 тысяч флоринов, этих средств явно не хватало. Эдуард I был уверен, что при поддержке лорда — верховного канцлера Джона Лэнгтона и его однофамильца лорда — верховного казначея Уолтера Лэнгтона сможет убедить своих подданных в необходимости введения очередного специального налога. Он рассчитывал заручиться поддержкой лордов в деле организации экспедиции во Францию, поскольку атаки французов на порты Ла-Манша и предательство Тёрбервилла вызвали настоящую панику среди населения — ходили даже слухи, что полномасштабное французское вторжение в Англию уже началось.
Король собрал магнатов и произнес перед ними одну из тех блестящих речей, на которые он был мастер: «Поистине весьма широко известно — мы даже убеждены, что во всех уголках мира — каким образом король Франции землю нашу Гасконь у нас коварно захватил и как подло ее удерживает. А ныне, не удовлетворившись вышеуказанными коварством и подлостью, для захвата уже нашего королевства флот великий и многочисленную армию солдат собрал, с которыми королевство наше и королевства сего население враждебным образом задумал присвоить, а народ английский, если хватит сил добиться задуманного ужасного беззакония (да сохранит нас от этого Господь!), полностью с лица земли стереть»[112].
Однако собравшиеся в Вестминстере лорды повели себя как обычно — почти четверть из них во главе с Ричардом Фицаланом графом Эранделским, убежденным противником заморских экспедиций, отказалась служить королю на континенте. Они вновь заявили, что Гасконь — забота исключительно Эдуарда I и никоим образом не Англии. Тогда король пригрозил тем, кто уклонялся от участия в Гасконской кампании, что потребует немедленного погашения всех их долгов перед казной. А долги эти у многих были немалыми — так, вождю недовольных графу Эранделскому пришлось бы в кратчайшие сроки выплатить 5232 фунта. Сопротивление магнатов было сломлено.