!» Для меня эта мысль стала настоящим облегчением, словно появилась возможность стащить с себя темное вечернее платье и переодеться в кашемировые штаны.
– Что же, тогда вы должны понимать, каково жить в таком доме.
– Еще как понимаю. Проклятие и радость в одном флаконе, верно?
Он словно бы вынимает эту мысль из моего сознания. У меня слегка кружится голова. Мы смотрим друг на друга и понимающе улыбаемся.
– О да, очень верно, – выдыхаю я.
И тут Эшли берет меня под руку со странной интимностью. Может быть, учителям йоги так положено – часто прикасаться к другим людям? Это не очень воспитанно, но мне это, пожалуй, нравится. Даже через бархат пиджака я ощущаю тепло ее пальцев.
Эшли сдвигает брови:
– Вправду так ужасно жить здесь?
– О, на самом деле не так уж плохо!
Господи, мне вовсе не хочется в глазах учителя йоги выглядеть человеком, не ценящим то, что имеет. В глазах женщины, под чьей фотографией в Фейсбуке красуется подпись: «Без покоя внутри невозможен покой снаружи». (Я думала, не стоит ли мне записать этот девиз в своем канале Инстаграма, но вдруг она заглянет туда, увидит и поймет, что я украла у нее этот слоган? Так что я позаимствовала девиз у Хелен Келлер[53].) – И вы живете совсем одна? Вам не бывает одиноко?
Глаза Эшли – темные озера сочувствия. Их взгляд проникает сквозь ширму счастья, которой я, как мне кажется, я себя заслонила.
– Ну… иногда бывает, немного. А порой и очень, – говорю я. – Но теперь, когда вы здесь, надеюсь, одиночество мне больше не грозит!
Я весело смеюсь, но на самом деле я слишком близка к честности. Надо бы заткнуться, но слова сами вылетают из меня, льются, будто вода из крана, который никак не удается закрыть.
Не надо было мне пить вино.
Мой взгляд то и дело смещается к Майклу, и всякий раз я добавляю по кусочку к тому портрету, который выстраиваю в уме. Я замечаю, как ложатся на шею завитки его темных волос. Судя по всему, он чаще думает о чем-то более важном, чем о том, что пора бы подстричься. Замечаю пересохшую кожу его губ, небрежно кривящихся в лукавой усмешке. Мягкое урчание его выговора, оборачивающегося змеей вокруг согласных, слетающих с его языка. Я готова поклясться, что он намеренно старается не смотреть на меня, и я перевожу взгляд на Эшли.
Эшли, похоже, ничего этого не замечает. Она проводит кончиками пальцев про мраморной крышке комода.
– А я думаю только об уборке, – говорит она. – Это же должна быть каждодневная работа. Нужно не меньше трех человек. У вас есть постоянно живущая прислуга? По дороге к дому я, кажется, видела жилье для обслуживающего персонала.