– Он симпатичный, – вздохнула она мечтательно.
– А мне страшные нравятся, – парировала я.
Вспомнила усато-ушастую физиономию начальства и, покосившись на Моргана, который как раз подруливал к пустому столу по соседству, добавила, чтобы он слышал:
– Люблю парней с усами!
Морган насмешливо вздернул бровь, а я поймала себя на том, что снова пытаюсь прочесть руны на его физиономии. Внимательно так пытаюсь.
Он ухмыльнулся и сел наконец за свой стол.
– Сью, ты, случайно, не знаешь, отчего это Морган напоминает справочник по рунам? – собирая пустую посуду на поднос, громко спросила я.
– Да не вопи ты так! – Сью схватила меня за руку и, придвинувшись, прошептала: – Это Вимфре!
– То есть? – опешила я.
Перед глазами возникла картинка: таинственный профессор собственноручно разрисовывает наглую физиономию Моргана.
– То и есть… – Сью огляделась по сторонам и придвинулась еще ближе. – Моргана записали в помощники профессора. Только вот зачем это Моргану?
– Думаю, незачем, – заинтересованно ответила я.
– Правильно, незачем! – кивнула Сью. – Морган так и заявил профессору Вимфре. А тот ответил, что если у него есть помощник, то он непременно будет работать. Так или иначе. И вручил Моргану самопищущее перо. Теперь, если Морган начинает отлынивать, оно выполняет план копирования прямо по Моргану. А чернила у профессора отличные, почти не смываются.
Я не выдержала и расхохоталась.
Похоже, Морган обзавелся здесь кучей полезных вещей. Возможно, и еще обзаведется. Хорошо бы они остались с ним и после практики.
Из столовой я вышла, все еще смеясь: перед глазами стояла чернильная физиономия Моргана.
– Практика должна идти по плану! – Профессор Бричен потряс стопкой листов.
Костлявые плечи, выпиравшие под тканью мундира, делали его похожим на сбежавшую из музея мумию. И эта мумия упорно не хотела идти на уступки.
Проглотив зевок, Эрван развел руками:
– А кто спорит? Пусть будет по плану. Мы только его слегка ужмем.
– У меня для каждого студента все расписано по часам! Индивидуально! – возмутился Бричен, бросил на стол бумаги и смахнул с плеча удода.
Тот расправил крылья и медленно нарезал круги под потолком профессорской хижины, освещая обстановку. А та, надо сказать, была весьма специфической: полный порядок в бытовых вещах (кровать заправлена без складок, циновка лежит точно в центре комнаты) и полный бардак в рабочих – на письменном столе прямо сверху кип каких-то растрепанных бумаг стояли сумки. Из них торчали свернутые листы, корешки книг, обрывки свитков и еще не пойми что, бывшее когда-то нужной вещью и давно ставшее хламом.