Приглядевшись немного к сумеркам, царившим в полуразрушенном доме, Майкл заметил, что внутри стоявшей посередине кирпичной печи что-то шевелится. От неожиданности он даже вздрогнул, и указал на необычное явление своей спутнице. Та тоже не пришла в восторг от представшего их взору феномену, и обратилась с вопросом к полупьяному брату:
— Послушай-ка, братец, а чего это там в печке шевелится, и где вообще хозяин этого дома?
Только сейчас Алик смог «настроить резкость» на своих «остекленевших» глазах до такой степени, что тоже смог разглядеть некоторую возню в месте, где обычно сжигают дрова.
— Ну, ладно, «Белая горячка» у меня, — сделал он свой неоднозначный не отличающийся логичностью вывод, — это нормально, но чтобы еще и у вас? Тут скорее всего что-то не то. Пойду посмотрю.
Ситнев-старший, кое-как пробираясь между кирпичными столбиками, приблизился к заинтересовавшему всех необычному месту и увидел, что прямо из топки торчат чьи-то ноги. Дергая за одну из них, он назвал имя хозяина:
— Серега!? Ты что ли?
Изнутри послышался грубоватый с откровенной хрипотцой простуженный голос:
— Кого нелегкая принесла? И так в дому стужа, вы тут еще приперлись.
— Это я — Алик. Приехал к тебе из Москвы, — неуверенно сообщил алкоголик, — давай вылезай к нам наружу. Дело есть, поговорить надо. У нас в наличии — пиво. Правда немного.
— Хрен ли мне ваше пиво? Давай лучше самогону, хотя, впрочем, и от водки не откажусь, — заворчал недружелюбно хозяин, покидая такое удобное для него теплое место, и извлекая из топки наружу верхнюю половину своего неказистого тела, — с дровами нынче тяжело, — объяснил он свое, такое необычное для всех поведение, — приходиться обогреваться, экономя свои основные припасы.
Он конечно же врал. Никаких ресурсов для зимовки ни в доме, ни на улице у него, конечно же, не было. Он просто где-то раздобыл, возможно, и даже скорее всего незаконным путем, небольшую щепотку дров, сжег их в печи и сейчас впитывал тепло всем своим телом. Это объяснять никому не потребовалось, всем итак было все очевидно. Вылезшее из топки «чудовище» предстало перед гостями.
Зрелище действительно было совсем необычным. Николин Сергей — невысокий человек, ростом не более ста пятидесяти сантиметров, был напрочь пропитан сажей. В следствии с этим необычным для всех обстоятельством возраст его было определить достаточно трудно, однако, можно сказать с полной уверенностью, что ему было лет не менее сорока. На его насквозь почерневшем лице белели только глаза, отливающие коричневой радужкой. Где он подстригался, в этом существовали большие сомнения, очевидно, кто-то все-таки имел жалость к этому уже давно опустившемуся подобию человека, но волосы его были обстоятельно укорочены, также пропитавшись дровяной сажей. Голова была маленькая круглая с торчащими лопоухими ушками; нос был практически приплюснут, обозначая вероятность, что ему много били по физиономии, деформировав, таким образом, выступающую часть его «фейса»; ноздри были настолько большими, что туда вероятно с легкостью поместились бы крупные сливы; одежда состояла из военных брюк старого образца и такой же фуфайки, некогда зеленого цвета, но сейчас все это было настолько черным и грязным, что представляли своего хозяина больше похожим на черта, чем, даже, на подобие человека.