Наши же невольные путешественники покидали поселок с «тяжелым» неуспокоенным сердцем. Каждый тосковал по своей одному ему известной причине, и направляясь к славному столичному городу, компаньоны растрачивали в баке драгоценное топливо. Славно в этой ситуации чувствовал себя только один человек — это Ситнев Альберт. Он вполне оценил местный самогон и теперь предавался беспокойным пьяным грезящим сновидениям, тем более, что в багажнике, кроме этого, заниматься больше-то было и не чем.
Через несколько километров девушка, полностью овладев собой, обратилась к водителю:
— Майкл, ты извини меня. Сама не знаю, что на меня нашло. Если честно, со мной такого еще никогда не случалось.
— Не извиняйся, — ответил тот, — ты ни в чем абсолютно не виновата. Оказаться в чужой стороне, в Богом забытом селении, одна в машине, понятно какие в этот момент могут «залезть» в голову нелепые мысли, и как будоражится психика. Здесь я действительно виноват: надо было выйти и тебя успокоить, но я заслушался сказку — этого пережитка прошлого — и настолько погрузился в то, что наше положение почти безнадежно, что анализируя сложившуюся ситуацию, забыл обо всем остальном в этом свете. Нет, здесь, определено, вина только моя.
— Почти? — вдруг, словно ужаленная, встрепенулась прекрасная Хлоя и навалилась на руль настолько, чтобы заглянуть в глаза говорившему, что чуть не стала причиной того, что машина едва не съехала с трассы.
— Что почти? — не совсем еще понял вопрос водитель, пытавшийся удержать ровно машину, когда на нем «повисла» любопытная Синди.
«Да, наверное у нее, в действительности, нет никакого чувства самосохранения? — подумал про себя Мэдсон, анализируя поступки своей непревзойденной возлюбленной, — Но на то Бог и посылает нам людей, которые нам необходимы, именно здесь и сейчас, чтобы уберечь нас от необдуманных нами поступков». Майкл был еще молодой и не сильно задумывался об этой истине бытия, но за него все было уже решено. Зародившееся в его душе чувство явственно говорило, что он последует за этой девушкой, куда бы она его только не позвала. Именно поэтому ее своевольные и опасные выходки принимались им с хладнокровием и покорностью и воспринимались, как что-то необходимое, без чего их совместное общение было бы не интересным. Вот и на этот раз, он никак не отреагировал на «безумие» любимой им девушки, а только спросил:
— Что почти? Извини, я не понял.
— Ты сказал, — «прожигая» партнера глазами, настаивала Хлоя, — что наше положение почти безнадежное, я не совсем лишенная разума и прекрасно понимаю, что это значит: какой-то выход все-таки есть.