— Нет, я не пришлю тебе фото своих порезов, Райан. Это отвратительно, но я в любом случае уверена, что они покруче, чем твое былое ничтожное огнестрельное ранение. — Я покачала головой, отложила телефон и вздрогнула, когда Прескот плюхнулся на кровать рядом со мной.
Он сунул мне под нос коробку.
— Шоколадные конфеты?
— Нет, — выдохнула я и засмеялась, шлепнув парня подушкой по плечу. — Не мог бы ты, пожалуйста, прекратить изображать из себя заботливую мамочку? Врачи действительно хотели выписать меня еще вчера. Я здесь только потому, что ты так пожелал. Это же просто порезы, ушибы и мини-колотая рана. Могло быть и хуже.
— Совершенно верно, — сказал Прескот, прижимая меня к груди так крепко, что у меня в легких почти не осталось воздуха. — Могло быть и хуже, — повторил он за мной, зарывшись лицом мне в волосы.
— Ах, Прескот. — Я прильнула к нему, прислушиваясь к биению его сердца. — Ты поговорил с отцом? — тихо спросила я.
— Да, — ответил он.
— И?..
— С Карлой общается адвокат, который дает ей указания. Будет судебный процесс. Врачи еще проверяют ее психическое состояние, и, похоже, что у нее с головой не все в порядке.
Я чуть отстранилась и увидела, как тень сожаления пробежала по его лицу.
— Почему-то мне ее жаль…
— Знаю, Прескот, — мягко сказала я.
Он улыбнулся, но я понимала, что воспоминания последних дней пока не отпустили его. Ничего удивительно, особенно учитывая то, что душевные раны не затягиваются за одну неделю. Тут не помогут обычные слова утешения. Для восстановления некоторым требуются месяцы, если не годы.
Значит, и семье Блумсбери придется залечить раны и восстановить много утраченного доверия.
— Как, кстати, прошли переговоры между твоим отцом, Оскаром и Роуз? Будет ли заседание в парламенте?
Уголки его рта начали подергиваться.
— В соответствии с обстоятельствами.
— Отстойно?
— Терпимо, — галантно поправил меня Прескот. — Оскар, в частности, много орал, но я думаю, что после информации, которую заполучила пресса, парламент позволит Роуз занять трон. Кое-кто продолжает настаивать на том, что мой отец — пасынок, а потому не имеет права быть королем. В общем, мы — вне игры. Папа предложил нам вернуться в Ванкувер. — В его глазах появилось тоскливое выражение. — Я мог бы закончить учебу.
— И очень хорошо. — Я была довольна.
— Ты действительно хочешь работать в «Еще один поцелуй»? — Прескот рассмеялся. Он хохочет над этим с тех пор, как я оповестила его о своем решении. По-моему, теперь он веселился вовсю, но я-то была настроена очень серьезно. Вот придурок!
— Мне нравится в клубе. И мне нравятся Райан, Айви, Алекс и Жоржетта, или Джордж… Даже Уильям мне нравится! Эй, не смотри на меня так, где-то глубоко внутри ты тоже любишь вампирчика.