Хотя рядом с ним не нужен холод, чтобы вызвать мурашки. Вот и сейчас лежу и чувствую, как меня уже немного потрясывает от его близости…
Кажется, я задолжала ему капельку удовольствия.
Стеф открывает глаза в тот момент, когда моя ладонь оказывается у него на ширинке. Вверх-вниз. Всего два движения, а он уже смотрит затуманенным взглядом. Да, Стефан Янович, я все помню про «переключение скоростей».
Одной рукой не очень удобно возиться с застёжкой на джинсах, и я подключаю вторую.
- Абрамова, что ты задумала? – спрашивает пониженным голосом.
Ничего не отвечаю, только наклоняюсь и, приподняв край его свитера, провожу языком от линии джинсов вверх по животу.
Застываю так и обращаю взгляд на него. Он приподнимается и захватывает мое лицо ладонями.
- Ты правда этого хочешь?
Киваю в подтверждение.
- Если тебе будет неприятно, не продолжай, хорошо?
- Хорошо.
Только я не ханжа и не особо скромная. Не понимаю, как может быть неприятно то, что заводит меня саму? Как может не нравится смотреть на него такого, когда кажется, что от моих движений зависит весь его мир в эту секунду?
Я и не пряталась никогда под маской хорошей девочки, но такую меня он не знал. И судя по всему, эта версия Дианы ему понравилась…
* * *
- Я читала, что парни не хотят целовать девушку после такого, – хихикаю, наваливаясь на него сверху.
- Бред, – он приближается к моим губам и тут же доказывает обратное. – Самое главное, чтобы все нравилось обоим, иначе это насилие любовью, а не занятие. И где ты такое читала?
- В интернете.
- Лучше бы ты учебники читала.
- Я вообще люблю читать. Кстати, как ты справляешься с русской литературой в оригинале?
Он хмурит брови.
- Что, сомневаешься в моих способностях? Абрамова, ты, конечно, мощь. После такого только о литературе и разговаривать.
- Я разносторонняя личность, – фыркаю и отворачиваю.
- Я заметил это, личность ты моя. Слушай, бабушка тащилась от поэтов двадцатого века. Меня с Маяковским познакомили, когда я половину русских слов ещё не понимал.
- И как тебе?
- Мне передалась любовь к этому от бабушки.
- Ты удивительный человек, Стефан Янович.
Он перекатывается на бок и подпирает голову рукой, чуть возвышаясь теперь над моим лицом.
- И что именно тебя удивляет, мелкая?
- Ты меня удивляешь.
- А ты меня, но не в хорошем смысле этого слова.
- Началось…
- Абрамова, скажи мне, я тебе что-нибудь плохое советовал?
- Нет.
- Почему тогда трудно прислушиваться к моему мнению? Я же правда всегда хочу как лучше. А ты всегда хочешь по-своему. Диан, я понимаю, ты привыкла все делать сама, но можно довериться человеку, который правда для тебя старается? Или нет?