- Маня?
- Да. Лучшая моя подруга. Ближе в жизни не было. Убили ее в Крыму.
- Но ты же не считаешь, что в этом и моя вина?
- Конечно и твоя вина, а как же? Ты им служил, кино для них снимал. Но все прошло, Натанчик. Все закончилось. Вот если б мы тогда встретились, я бы с тобой не в постельку легла, а прикончила бы, дважды не подумав. Шашкой бы не зарубила, но пару пуль из своего “максима” всадила бы. А сейчас мы с тобой не в степи украинской, а в парижской постельке лежим, как два голубка. Что надулся? Обиделся?
Натан промолчал.
- Не обижайся. Это была война. Там братья друг друга убивали, отцы сыновей, мужья жен. Но все кончилось. Мы оба ту войну проиграли, и ты, и я. Так что нам с тобой делить нечего. Иди ко мне….
...
- А это откуда? - Натан, тяжело дыша, упал рядом с девушкой и положил руку ей на ягодицу, где краснел свежий шрам.
- Ты все мои дырки решил исследовать? - Дита засмеялась, сразу поняв всю двусмысленность вопроса. Натан тоже хмыкнул.
- Это, дорогой, последний подарок от красных. Два года назад, под Недригайловым. Срикошетило от пулеметного щитка. Ох, ребята ржали надо мной, раненной в жопу. А что ты хмуришься? Жопа и есть, а как еще сказать? Видишь, какая я у тебя порченая, траченая, дырявая. И не красней ты так! Иди лучше воды нагрей. Нет-нет, Натанчик, все на сегодня. Сейчас помоюсь и спать. Ну, все, все, дорогой, будет тебе!
Утром долго не могла понять, где она и как сюда попала. Посмотрела на голого парня рядом с собой, потянулась, улыбнулась. Какое счастье, когда ты вся чистенькая, до блеска отмытая и лежишь на чистых простынях! Хорошо! Встала, завернувшись в простыню, подошла к окну, выходившему на бульвар Квиши.
Париж просыпался. В кафе напротив сидели люди, пили свой традиционный кофе с бриошами, листали газеты. За одним из столиков сидела странная пара: смутно знакомая старушка в кресле-каталке с высокой спинкой и кого-то напоминавшая женщина, на вид лет сорока. Откуда здесь знакомые? Кто такие? Хотя после войны многих потянуло в город вечной любви, кого только тут не встретишь.
Женщина неожиданно улыбнулась и помахала ей рукой. Дита помахала ей в ответ. Та что-то начала говорить своей старушке, показывая на окно. Вот уж быть бесплатным развлечением Дита совсем не хотела. Задернула занавеску и отошла от окна.
Зевнула и подумала, что привыкла к Парижу. Ей здесь нравится. Не Одесса, конечно, но чем-то похож, такой же бесшабашный и раскованный. Одесса… Попадет ли она когда-нибудь туда? Увидит ли Памятник основателям города, Воронцовский дворец, любимый Оперный? Выйдет ли на Французский бульвар лениво пройтись, разглядывая прохожих? Наверное, нет. Никогда. Страшное слово какое - ни-ког-да. Сен-Жермен и Люксембургский сад тоже неплохо, да и Гранд-Опера здесь красивая… Нет, наша краще!