Сейчас меня поражает, сколь странный и необычный разговор мы вели в самой нерасполагающей обстановке: мимо нашей запертой решетки изредка проходила миссис Джелф; вокруг кашляли, ворчали и вздыхали три сотни женщин, лязгали засовы и скрежетали ключи. Но тогда, под взглядом зеленых глаз Селины, я об этом не думала. Я видела и слышала только ее, а когда наконец заговорила – спросила лишь одно:
– Но как же распознать родственную душу, Селина?
– Вы сразу узнаете, – ответила она. – Вы же не думаете о воздухе, когда дышите, все происходит само собой. Так и здесь: когда вы встретите вашу половинку, вашу истинную любовь, вы сразу узнаете, без всяких подсказок. И сделаете все возможное, чтобы ее удержать. Ибо потерять ее – все равно что умереть.
Селина по-прежнему смотрела на меня, но теперь как-то странно – будто не узнавая. Потом она отвернулась, словно устыдившись своей излишней откровенности.
Я опять поискала глазами восковую каплю на полу…
Там ничего не было.
Сегодня пришло еще одно письмо от Присциллы и Артура – уже из Италии, из Пьяченцы. Когда я рассказала о нем Селине, она заставила меня три или четыре раза повторить: «Пьяченца, Пьяченца…» – и улыбалась, вслушиваясь в звучание.
– Похоже на слово из какого-нибудь стихотворения, – сказала она.
Я сказала, что раньше тоже так думала. Несколько лет назад, когда папа еще был жив, вместо молитв или евангельских стихов на сон грядущий я перечисляла все итальянские города – Верона, Реджо, Римини, Комо, Парма, Пьяченца, Козенца, Милан… И часами мечтала, как увижу их.
– Не печальтесь, еще увидите, – сказала Селина.
Я улыбнулась:
– Вряд ли.
– Да у вас впереди еще годы и годы, чтобы съездить в Италию!
– Возможно. Только я уже буду другой.
– Вы будете такой, какая есть, Аврора. Или такой, какой скоро станете.
Селина посмотрела на меня долгим взглядом в упор, и я отвела глаза, несколько смешавшись. Затем она спросила, что же такого особенного в Италии, что вызывает у меня столь сильное восхищение.
– Ах, Италия! – встрепенулась я. – По-моему, Италия – прекраснейшее место на земле! Вообразите, что́ она значит для меня, много лет помогавшей отцу в работе и видевшей в книгах и альбомах гравюр все изумительные картины и скульптуры итальянских мастеров лишь в черном, белом, сером и тускло-красном цвете. Но посетить Уффици и Ватикан, зайти в скромную сельскую церковь с фреской – наверное, это все равно что вступить в царство света и красок!
Я рассказала о доме на виа Гибеллина во Флоренции, где можно увидеть комнаты Микеланджело, его домашние туфли и трость, кабинет, в котором он писал.